Дискуссии о последствиях монгольского владычества. Контрольная работа: Русь и Золотая Орда в XIII-XV вв

Проблемы татаро-монгольского ига в отечественной исторической литературе вызывали и продолжают вызывать разные оценки и точки зрения.
Еще Н. М. Карамзин отмечал, что татаро-монгольское господство на Руси имело одно важное положительное последствие - оно ускорило объединение русских земель и возрождение единого Российского государства. Это дало основание некоторым историкам более позднего времени говорить о положительном значении ига.
Другая точка зрения состояла в том, что монголо-татарское господство имело исключительно тяжелые последствия для Руси, так как отбросило ее в развитии на 250 лет. Такой подход давал объяснение всех последующих проблем в развитии России.
Третья точка зрения представлена в трудах некоторых современных историков, которые говорят о том, что татаро-монгольского ига вообще не было. Они считают, что отношения русских княжеств с Золотой Ордой больше напоминали союзнические отношения: Русь платила дань (причем ее размер был не настолько велик), а Орда взамен обеспечивала безопасность границ ослабленных и разрозненных русских княжеств.
Думается, каждая из этих точек зрения охватывает лишь часть
проблемы.
Следует разделять понятия «нашествие» и «иго»: в первом случае речь идет о Батыевом нашествии, разорившем Русь, и о тех акциях устрашения, которые время от времени предпринимали ханы в отношении непокорных князей; во втором - о самой системе взаимоотношений между русскими и ордынскими властями и территориями.
Русские земли рассматривались в Орде как часть собственной территории, обладавшей известной долей самостоятельности.
Русь оказалась лишенной прежней независимости: князья могли править, лишь получив «ярлык» на княжение; ханы поощряли многочисленные конфликты и усобицы между князьями; стремясь получить эти «ярлыки», князья были готовы идти на любые шаги, что постепенно меняло саму атмосферу во властных структурах русских земель (сохранившуюся и после падения ига); княжества были обязаны платить довольно значительную дань Орде (ее платили даже те земли, которые не были захвачены ордынцами); многие города были разорены и больше уже не восстанавливались; при подготовке к новым походам ханы требовали от русских князей не только новых денег, но и солдат; наконец, «живой товар» из русских земель был ценным товаром на невольничьих рынках Орды.
Вместе с тем ханы не покушались на позиции церкви - они, в отличие от немецких орденских рыцарей, не мешали подвластному населению верить в тех богов, к которым те привыкли. Это позволило сохранить, несмотря на тяжелейшие условия иноземного господства, национальные обычаи, традиции, менталитет.

Хозяйственное развитие русских земель после периода полного разгрома середины века довольно быстро восстановилось, а с начала XIV в. начало стремительно развиваться. С этого же времени возродилось каменное строительство в городах, началось восстановление разрушенных во время нашествия храмов и крепостей. Установленная и фиксированная по размеру дань вскоре уже не была тяжелым бременем для производителя. А со времен Ивана Калиты значительная часть собранных средств стала оставляться для внутренних нужд самих русских земель.
После первых гонений, связанных с сопротивлением захватчикам, была вынуждена действовать в новых условиях Русская православная церковь. Ее пастыри стремились сохранить в народе те традиционные черты, без которых он утратил бы свой облик. По мере накопления сил государством голос церкви звучал более весомо. Перенесение центра русского православия в Москву во многом сделало ее духовной столицей всех русских земель.

Федеральное агентство по образованию РФ

Государственное муниципальное учреждение профессионального вышего образования

Владимирский Государственный Университет

Кафедра истории и музеологии

Выполнил

Студент гр. ИСГ-106

Сурниченко К.А.

Проверил

Доц. Погорелая С.В.

Монголо-татрское нашествие, суть ордынского ига и его влияние на судьбу Руси

Владимир 2006

План.

1. Образование Монгольской империи. Этимология понятия «татары»….1

2. Сражение на Калке. Русь после битвы на Калке…………………………3

3. Нашествие Батыя на Русь. Причины успехов монголов. Последствия нашествия Батыя…………………………………………………………...5

4. Установление ордынского ига, его последствия и влияние на судьбу Руси……………………………………………………………………......12

5. Дискуссия о степени влияния монгольского (ордынского) ига на развитие, судьбу Руси. ……………………………………………. …….15

6. Список использованной литературы…………………………………….21

7. Список использованной литературы (сноски)…….…………………...32

I .Образование Монгольской империи. Этимология понятия «татары».

Монгольские племена издавна кочевали на просторах Центральной Азии. В степных районах они занимались скотоводством, а на севере, в районах тайги, и охотой. В ХII веке занятая ими территория простиралась от Байкала, верховьев Енисея и Иртыша на севере до пустыни Гоби на юге. С конца ХII века у кочевавших здесь монгольских племён шёл процесс распада родоплеменных отношений и начала феодализации. Из среды рядовых общинников-скотоводов начала выделяться родоплеменная знать-нойоны (князья), владевшие большими пастбищами и стадами. Для их захвата у общин скотоводов нойоны заводили свои дружины нукеров (воинов) во главе с багатурами (богатырями). С самого начала государство у монголов оказалось военизированным. Кочевое скотоводство вело к истощению пастбищ, истощение пастбищ-к борьбе за новые пастбища. Отсюда-захват земель соседских племён, стремительное передвижение на огромные расстояния.

Во второй половине ХII века между монгольскими племенами началась борьба за лидерство. В ходе кровавой междоусобицы конца ХII века, а точнее в 1190 году победу одержал хан племени кочевавшего в бассейне рек Онон и Корулен (горная окраина степи Гоби). При рождении в 1154 году он был назван Темучином (по другим данным Тэмуджином). Ему пришлось пережить немало превратностей судьбы и трудных испытаний. Темучину исполнилось 13 лет, когда умер его отец Есукай-багатур. Данники отца, а это было 30-40 тысяч семейств, отказались платить дань малолетнему наследнику, а стали нападать на его кочевья. Темучин терпел неудачи в войнах, измены, обиды, не раз попадал в руки врагов. Юношей он три года

провёл в рабстве и с деревянной колодкой на шее, исполняя самые тяжёлые работы в кузнице враждебного племени. Ему удалось собственной цепью убить сторожа и бежать из плена 1 .

Прежде чем стать великим ханом, Темучину пришлось свыше 20 лет вести жестокую борьбу со своими противниками, и ни его родной народ, ни его соседи не знали от него пощады. Темучину было уже за 50, когда он вышел победителем из смертельной схватки за единоличную власть. В 1206 году на хурале-съезде всех монгольских князей-на берегу Онон он провозгласил себя их верховным правителем-Чингисханом (великим ханом, «посланным небом»).

Чингисхан создал первоклассную для своего времени армию. Всё его войско делилось на десятки, сотни и тысячи. Десять тысяч воинов составляли тумен (в русских источниках «тьма»)- своего рода самостоятельную армию. Высокую боеспособность монгольской армии признавал такой военный авторитет как Наполеон. Он в частности, отмечал: «… напрасно думать, что монгольское нашествие было бессмысленным вторжением азиатской орды. Это было глубоко продуманное наступление армии, в которой военная организация была значительно выше, чем в войсках её противника» 2 .

Воевали монголы на низкорослых, с мохнатой гривой, быстрых и очень выносливых лошадях. Перед тем как вступить главной массой в чужую землю, они посылали передовые отряды с целью уничтожить как можно больше людей и, посеяв панику, обратить их в бегство. Потом следовало основное войско, истреблявшее всё на своём пути. В центре шли отряды из воинов покорённых народов, а с флангов внезапно и стремительно нападали монголы.

Но главной отличительной чертой армии Чингисхана, значительно повышавшей её боеспособность, была наряду с чёткой организацией железная воинская дисциплина. Круговая, коллективная ответственность за

трусость, невыполнение приказа, даже за неопытность или по какой другой причине не оказал помощь соседу- смерть.

Чингисхан выдвигал на первые места в своём войске смелых, решительных и способных людей вне зависимости от их племенного и социального происхождения, таких как Субедей-багатур, Джебе-нойон, Тохучар-нойон и другие.

На армию монголов непрерывно работала и хорошо поставленная разведка. Накануне вторжения в чужие земли военачальники располагали сведениями о военно-политическом и экономическом потенциале неприятеля – их доставляли купцы, послы и многочисленные пленные.

Иными словами армия Чингисхана во всех отношениях превосходила современные ей армии и напрасно Н.М.Карамзин пишет: «… древние россияне, в течение многих веков, воюя или с иноплеменниками, или с иноземцами, не уступали как в мужестве, так и в искусстве истреблять людей ни одному из тогдашних европейских народов» 3 . Европейским народам не уступали, а азиатскому натиску противостоять не могли, и шансов никаких абсолютно не было. В 1211-1212 гг. под натиском орд монголов рухнул

Китай, единое мощное государство, так что и ссылаться на феодальную раздробленность Руси вряд ли стоит.

Летом 1219 года Чингисхан начал завоевание Средней Азии. За два года развитая цивилизация была превращена в пастбища. После этого Чингисхан отвёл основные силы в Монголию, а два тумена Джебе-нойона и Субедея-багатура опустошили Иран и Закавказье, а весной 1223 года нанесли удар по Крыму, разграбив, Судак.

Весьма запутан в русской истории вопрос о том, кто всё-таки напал на Русь: монголы, татары или монголо-татары? И какое отношение имеют современные татары (казанские татары) к тем, центрально-азиатским татарам. И вообще, откуда взялось это понятие?

В.О.Ключевский в своём курсе русской истории использовал, в основном, понятие «татары» 4 . А. Нечволодов в равной степени использует понятия «монголы» и «татары» 5 . В той или иной степени этой проблеме посвящены страницы и строки практически во всех серьёзных изданиях, рассматривающих историю Монгольской империи, Чингисхана и взаимоотношения их и Руси в ХIII –ХVвв. Об этом писал С.Ф. Платонов в «Полном курсе лекций по русской истории», «Кристалл», Санкт-Петербург, 1997г», используя понятие «татары» и.т.д. В современной историографии немаловажную роль играет сдвоенный журнал «Родина»(№3-4 за 1997г.), посвящённый и монгольскому нашествию и проблеме взаимоотношений Леса и Степи в IХ-ХVI вв. Современные ответы на поставленные выше вопросы примерно таковы.

Всех монголов соседние с ними народы, в том числе и русский, называли также татарами. Понятие «татары» многозначно по смысловому выражению. Этноним «та-та» или «та-тань» восходит к V веку и значат наименование крупнейшего монгольского племени, обитавшего в северо-восточной части Монголии, а также в Маньчжурии. В ХII веке под именем «дада» было известно племенное объединение в степях Восточной и Северо-Восточной Монголии и Забайкалья. Потом название «татары», также как и название «монголы» распространилось на разноязычные монгольские, тюркские, маньчжурские народности Монгольской Империи ХIII-ХVвв., хотя собственно татар почти полностью истребил Чингисхан во время борьбы за власть 6 . В русский язык «татары» вошло из китайского языка, для которых все монгольские племена являлись «татарами», т.е. «варварами». Собственно татар они называли «белыми татарами», монгольские же племена к северу от них «чёрными татарами», что носило уничижительный характер, подчёркивая их дикость. Чингисхана китайцы относили к «чёрным татарам».

Вначале ХIII века в отместку за отравление своего отца Чингисхан приказал уничтожить татар. Татары как военная и политическая сила перестали существовать. Однако китайцы продолжали именовать татарами монгольские племена, хотя монголы себя татарами не называли. Таким образом, армия хана Батыя состояла из монгольских воинов 7 и современные татары не имеют никакого отношения к среднеазиатским татарам 8 .

Распространённый в исторической литературе термин «монголо-татары» представляет собой соединение самоназвания народа с термином, которым этот народ обозначался у соседей 9 .

II . Сражение на Калке. Русь после битвы на Калке.

Весной 1223года 30-тысячный отряд монголов под предводительством Джебе и Субедея, пройдя вдоль южного берега Каспийского моря, вторгся в Закавказье. Разбив армяно-грузинское войско и опустошив Грузию и Азербайджан, захватчики прорвались через Дербентский проход на Северный Кавказ и столкнулись с аланами (предками осетин) и половцами. Действуя хитростью, они разбили сначала аланов, а затем принялись теснить половцев.

Последние во главе с ханом Котяном попросили помощи у русских князей, с которыми были в родстве (галицкий князь Мстислав Удалой был женат на дочери хана Котяна). По инициативе Мстислава Мстиславовича Удалого на съезде южнорусских князей в Киеве было принято решение прийти на помощь половцам 10 .

В степь выступило крупное русское войско во главе с тремя сильнейшими князьями южной Руси: Мстиславом Романовичем Киевским, Мстиславом Святославовичем Черниговским и Мстиславом Мстиславовичем Галицким. В низовьях Днепра оно соединилось с половецким войском. Это было последнее совместное крупное военное выступление накануне нашествия Батыя.

Киевский князь Мстислав Романович, укрепившись со своим войском на холме, не принял участия в битве. Полки русских воинов и половцев, перейдя Калку, нанесли удар по передовым монгольским отрядам, которые отступили. Русские и половецкие полки увлеклись преследованием. Подошедшие же основные силы монголов взяли преследовавших русских и половецких воинов в клещи и уничтожили.

Затем монголы осадили холм, где укрепился киевский князь. На третий день осады Мстислав Романович поверил обещанию противника с честью отпустить русских в случае добровольной сдачи и сложил оружие. Не знали русские князья и воины, что убийство послов у монголов величайшее преступление было, и никакие клятвы по сравнению с этим злом в счёт не шли! А русские убили монгольских послов накануне битвы на Калке и монгольская месть была ужасна. И князь Мстислав Романович и все его воины были зверски перебиты. Из приазовских степей на Русь вернулась десятая часть войска. В честь своей победы монголы устроили «пир на костях». Захваченных в плен князей раздавили досками, на которых сидели и пировали победители. Русский летописец писал после битвы на Калке:

«Это за грехи наши Бог вложил

недоумение в нас, и погибло без числа

много людей. И был вопль и воздыхание,

и по всем городам и по волостем.

об этих же злых татарах не знаем,

откуда они пришли на нас

и куда опять делись Бог весть…» 11

Русские земли после разгрома на Калке были по-прежнему объяты межкняжескими усобицами. Относительное спокойствие сохранялось лишь на Владимирской земле, где великому князю Юрию Всеволодовичу удавалось поддерживать мирные отношения с южнорусскими князьями.

Однако яблоком раздора оставался Новгород, откуда брат Юрия Ярослав был изгнан в том же печальном 1223 году. Тогда в 1224 году Юрий Владимирский явился во главе многочисленной рати и силой заставил новгородцев принять на княжение своего шурина Михаила Всеволодовича Черниговского. Вскоре между Ярославом и Михаилом Черниговским завязалась упорная борьба за новгородское княжение, увенчавшееся победой Ярослава в 1229 году. Затем в эту борьбу включился Даниил Галицкий, который рвался не к овладению Новгородом, а к объединению под своим началом всей Южной и Юго-Западной Руси. Дрались яростно русские князья и люди между собой, забыв или не придав значения мудрым словам летописца. «… Об этих же злых татарах не знаем, откуда они пришли на нас и куда опять делись Бог весть». Ну не было разведки у русских той поры, и даже Калка ничему нас не научила!

А тем временем Монгольская история развивалась отнюдь не в нашу пользу!

Возвращаясь в свои степи, монголы предприняли неудачную попытку захватить Волжскую Болгарию. Разведка боем показала, что вести захватнические походы на Русь и её соседей можно лишь путём организаций общемонгольского похода и не куда-нибудь, а на страны Европы. К тому же в 1227 году умер Чингисхан, и Монгольская Империя была разделена на области (улусы), управлявшиеся его сыновьями и внуками. Внук Чингисхана Батый (1227-1255), получивший от деда в наследство все земли на «Западе», « куда ступит нога монгольского коня». Его главным военным советником стал Субедей, хорошо знавший театр будущих военных действий.

В 1235 году на курултае – съезде монгольских князей в столице Монголии Каракоруме было принято решение об общемонгольском походе на Запад. В 1236 году они овладели Волжской Болгарией, а в 1237 году подчинили себе кочевые народы степи. Осенью 1237 года основные монгольские силы, перейдя Волгу, сосредоточились на реке Воронеж, нацелившись на русские земли. Приступая к тяжёлому рассказу о страшных русских поражениях при высочайшем духе русских людей, их смелости, стойкости и героизме, естественен вопрос « В чём причины успехов монголов?». Мы попробуем на него ответить более подробно, а пока скорбные страницы русской истории…

III . Нашествие Батыя на Русь.Причины успехов монголов. Последствия Батыева нашествия.

Первым княжеством, подвергшимся безжалостному разорению, стала Рязанская земля. Зимой 1237 года полчища Батыя вторглись в её пределы, разоряя и уничтожая всё на своём пути. Владимирский и Черниговский князья отказали Рязани в помощи. Монголы осадили Рязань и направили послов, которые потребовали покорности и одну десятую «часть во всём». Карамзин указывает и другие подробности: « Юрий Рязанский, оставленный великим князем, послал сына своего Феодора, с дарами к Батыю, который, узнав о красоте жены Феодоровой Евпраксии, хотел видеть её, но сей, юный князь ответствовал ему, что христиане не показывают жён злочестивым язычникам. Батый велел умертвить его; а несчастная Евпраксия, сведав о гибели любимого супруга, вместе с младенцем своим, Иоанном, бросилась из высокого терема на землю и лишилась жизни» 12 . Суть в том, что Батый стал требовать у рязанских князей и вельмож « дщерей и сестёр себе на ложе» 13 .

На все последовал мужественный ответ Рязанцев: « Если всех нас не будет, то всё ваше будет». На шестой день осады 21 декабря 1237 года город был взят, княжеская семья и оставшиеся в живых жители перебиты. На старом месте Рязань больше не возродилась (современная Рязань – это новый город, находящийся в 60 км от старой Рязани, раньше он назывался Переяславль Рязанский).

В благодарной народной памяти сохранился рассказ о подвиге рязанского богатыря Евпатия Коловрата, вступившего в неравную битву с захватчиками и заслужившего за доблесть и мужество уважение самого Батыя 14 .

Разорив рязанскую землю в январе 1238 года, монгольские захватчики разгромили под Коломной великокняжеский сторожевой полк Владимиро-Суздальской земли во главе с сыном великого князя Всеволодом Юрьевичем. Собственно это было всё владимирское войско. Этот разгром предопределил судьбу Северо-Восточной Руси. При сражении за Коломну был убит последний сын Чингисхана Кюлькан. Чингизиды, по обыкновению, непосредственного участия в бою не принимали. Поэтому гибель Кюлькана под Коломной говорит о том, что русским; вероятно, удалось нанести в каком-либо месте сильный удар по монгольским тылам.

Двигаясь затем по замёрзшим рекам (Ока и др.), монголы захватили Москву, где сильное сопротивление в течение 5 дней оказывало всё её население под руководством воеводы Филиппа Нянка. Москва была полностью сожжена, а все её жители перебиты.

4 февраля 1238 года Батый осадил Владимир. Великий князь Юрий Всеволодович покинул Владимир заранее, чтобы организовать отпор непрошенным гостям в северных лесах на реке Сить. Он взял с собой двух племянников, а великую княгиню и двух сыновей оставил в городе.

К штурму Владимира монголы готовились по всем правилам военной науки, усвоенной ими ещё в Китае. У стен города они построили осадные башни, чтобы быть на одном уровне с осаждёнными и в нужный момент перекинуть через стены «переметы», установили « пороки»-- стенобитные и метательные машины. Ночью вокруг города был воздвигнут «тын»-- внешнее укрепление для защиты от вылазок осаждённых и для того, чтобы отрезать им все пути к отступлению.

Перед штурмом города у Золотых ворот на глазах осаждённых Владимирцев монголы убили младшего княжича Владимира Юрьевича, недавно оборонявшего Москву. Мстислав Юрьевич вскоре погиб на оборонительном рубеже. Последний сын великого князя, Всеволод, сражавшийся с ордой в Коломне, во время штурма Владимира решил вступить в переговоры с Батыем. С малой дружиной и большими дарами он вышел из осаждённого города, но хан не захотел разговаривать с княжичем и « яко свирепый зверь не пощади юности его, веле перед собою зарезати» 15 .

После этого орда бросилась на последний штурм. Великая княгиня, епископ Митрофан, другие княжеские жёны, бояре и часть простых людей, последних защитников Владимира укрылась в Успенском соборе. 7 февраля 1238 года захватчики ворвались в город через проломы в крепостной стене и подожгли его. От огня и удушья погибло множество людей, не исключая укрывшихся в соборе. В огне и развалинах погибли ценнейшие памятники литературы, искусства и архитектуры.

После захвата и опустошения Владимира орда расползлась по всему Владимиро-Суздальскому княжеству, разоряя и сжигая города, сёла и деревни. В течение февраля в междуречье Клязьмы и Волги было разграблено 14 городов: Ростов, Суздаль, Ярославль, Кострома, Галич, Дмитров, Тверь, Переяславль-Залесский, Юрьев и другие.

4 марта 1238 года за Волгой на реке Сити произошла битва между основными силами Северо-Восточной Руси во главе с великим князем владимирским Юрием Всеволодовичем и монгольскими захватчиками. 49-летний Юрий Всеволодович был смелым бойцом и достаточно опытным военачальником. За ним были победы над немцами, литовцами, мордвой, камскими болгарами и теми русскими князьями, кто претендовал на его великокняжеский престол. Однако в организации и подготовке русских войск к сражению на реке Сити, он допустил ряд серьёзных просчётов: проявил беспечность в обороне своего военного лагеря, не уделил должного внимания разведке, позволил своим воеводам рассредоточить войско по нескольким деревням и не установил между разрозненными отрядами надёжной связи. И когда крупное монгольское соединение под командованием Барендея совершенно неожиданно появилось в русском стане, результат боя был очевиден. Летописи и раскопки археологов на Сити свидетельствуют, что русские были разбиты по частям, обратились в бегство, а орда секла людей как траву. Сам Юрий Всеволодович тоже погиб в этом неравном бою. Обстоятельства его смерти остались неизвестными. До нас дошло только следующее свидетельство о князе новгородского современника того печального события: « Бог весть, како же скончался, много бо глаголют о нём иные» 16 .

С этого времени на Руси началось монгольское иго: Русь стала обязана платить дань монголам, а князья должны были получать титул Великого князя из рук хана 17 . Сам термин «иго» в значении угнетения впервые употреблён в 1275 году митрополитом Кириллом 18 .

Монгольские орды двинулись на северо-запад Руси. Всюду они встречали упорное сопротивление русских. Две недели, например, оборонялся пригород Новгорода Торжок. Однако приближение весенней распутицы и значительные людские потери заставили монголов, не дойдя до Великого Новгорода около 100 вёрст, от каменного Игнач-креста повернуть на юг, в половецкие степи. Отход носил характер «облавы». Разделившись на отдельные отряды, захватчики с севера на юг «прочёсывали» русские города. Смоленску удалось отбиться. Курск был разгромлен, как и другие центры. Наибольшее сопротивление монголам оказал небольшой город Козельск, державшийся семь(!) недель. Городок стоял на круче, омываемой двумя речками-Жиздрой и Дручусной. Кроме этих естественных преград его надёжно прикрывали деревянные крепостные стены с башнями и ров глубиной около 25 метров. Перед приходом орды козельцы успели наморозить слой льда на напольной стене и входных воротах, что значительно усложнило для неприятеля штурм города. Жители городка своей кровью вписали героическую страницу в русскую историю. Да не зря его монголы назвали « злым городом». Монголы штурмовали Рязань шесть дней, Москву-пять дней, Владимир-немного дольше, Торжок-четырнадцать дней, а маленький Козельск пал на 50-й день, вероятно, только потому, что монголы-уже в который раз!- применили свою излюбленную хитрость-после очередного неудачного штурма имитировали паническое бегство. Осаждённые козельцы, чтобы завершить свою победу, сделали всеобщую вылазку, но были окружены превосходящими силами противника и все перебиты. Ордынцы, наконец, ворвались в город и утопили в крови оставшихся там жителей, включая 4-летнего князя Козельска 19 .

Опустошив Северо-Восточную Русь, хан Батый и Субедей-багатур отвели свои войска в придонские степи на отдых. Здесь орда провела всё лето 1238 года. Осенью отряды Батыя повторили набеги на Рязань и другие русские города и посёлки, уцелевшие пока от разорения. Были разгромлены Муром, Гороховец, Ярополч (современные Вязники), Нижний Новгород.

А в 1239 году полчища Батыя вторглись в пределы Южной Руси. Они взяли и сожгли Переяславль, Чернигов и другие населённые пункты.

5 сентября 1240 года войска Батыя, Субедея и Барендея форсировали Днепр и окружили со всех сторон Киев. В то время Киев по богатству и многочисленности населения сравнивали с Царьградом (Константинополем). Численность населения города приближалась к 50 тысячам человек. Незадолго до прихода орды киевским престолом завладел Галицкий князь Даниил Романович. При её появлении он ушёл на запад на защиту своих исконных владений, а оборону Киева поручил тысяцкому Дмитрию.

Город защищали ремесленники, пригородные крестьяне, торговцы. Профессиональных воинов было мало. Поэтому оборону Киева, как и Козельска, можно с полным правом считать народной.

Киев был хорошо укреплён. Толщина его земляных валов достигала у основания 20-ти метров. Стены были дубовые, с земляной засыпкой. В стенах стояли каменные оборонительные башни с воротными проёмами. Вдоль валов тянулся наполненный водой ров шириной 18-ти метров.

Субедей, разумеется, хорошо представлял себе трудности предстоящего штурма. Поэтому он сначала направил в Киев своих послов с требованием немедленной и полной его капитуляции. Но киевляне не пошли на переговоры и убили послов, а мы знаем, что это означало для монголов. Тогда началась планомерная осада самого древнего города на Руси.

Русский средневековый летописец описал её так: «…пришёл царь Батый к городу Киеву со множеством воинов и окружил город… и невозможно было никому из города выйти, ни в город войти. И нельзя было слышать друг друга в городе от скрипа телег, рёва верблюдов, от звуков труб…от ржания стад конских и от криков и вопля бесчисленного множества людей... Много пороков било (в стены) непрестанно, день и ночь, а горожане крепко боролись, и было много мёртвых…татары пробили городские стены и вошли в город, а горожане устремились навстречу им. И можно было видеть и слышать страшный треск копий и стук щитов; стрелы омрачали свет, так что не видно было неба за стрелами, но была тьма от множества стрел татарских, и всюду лежали мёртвые, и всюду текла кровь как вода…и были побеждены горожане, и татары взошли на стены, но от сильного утомления засели на стенах города. И наступила ночь. Горожане в эту ночь создали другой город, около церкви Святой Богородицы. Наутро же пришли на них татары, и была злая сеча. И стали изнемогать люди, и вбежали со своими пожитками в церковные своды и от тяжести повалились стены церковные, и взяли татары город Киев месяца декабря 6-й день…» 20

В произведениях дореволюционных лет приводится такой факт 21 , что мужественного организатора защиты Киева Димитра монголы схватили и привели к Батыю.

« Сей грозный завоеватель, не имея понятия о добродетелях человеколюбия, умел ценить храбрость необыкновенную и с видом гордого удовольствия сказал воеводе российскому: « Дарую тебе жизнь!» Димитрий принял дар, ибо ещё мог быть полезен для отечества и оставлен был при Батые».

Так закончилась героическая оборона Киева, длившаяся 93 дня. Захватчики разграбили храм св. Софии, все другие монастыри, а оставшихся в живых киевлян перебили всех до единого, не считаясь с возрастом.

В следующем 1241 году разгрому подверглось Галицко-Волынское княжество. На территории Руси, установилось монгольское иго, просуществовавшее 240 лет (1240-1480) 22 . Это точка зрения учёных-историков исторического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова.

Весной 1241 года орда устремилась на Запад, чтобы покорить все « вечерние страны» и распространить свою власть на всю Европу, вплоть до последнего моря, как завещал Чингисхан.

Западная Европа, как и Русь, переживала в то время период феодальной раздробленности. Раздираемая внутренними междоусобицами и соперничеством малых и больших правителей, она не могла объединиться, чтобы общими усилиями остановить нашествие степняков. Поодиночке в тот период ни одно европейское государство не в состоянии было противостоять военному натиску орды, особенно её быстрой и выносливой коннице, игравшей в военных действиях решающую роль. Поэтому, несмотря на мужественное сопротивление европейских народов, в 1241 году полчища Батыя и Субедея вторглись в Польшу, Венгрию, Чехию, Молдавию, а в 1242 году они дошли до Хорватии и Далмации-Балканских стран. Для Западной Европы наступил критический момент. Однако в конце 1242 года Батый повернул свои войска на восток. В чём дело? Монголам приходилось считаться с непрекращающимся сопротивлением в тылу своих войск. Тогда же их постиг ряд пусть мелких, но неудач в Чехии и Венгрии. Но самое главное- их войско было истощено боями с русскими. И вот из далёкого Каракорума-столицы Монголии пришло известие о смерти великого хана. На последующем дележе империи Батыю надо быть самому. Это был очень удобный предлог, чтобы прекратить трудный поход.

О всемирно-историческом значении борьбы Руси с ордынскими завоевателями А.С.Пушкин писал:

« России определено было высокое предназначение…её необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощённую Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…» 23 .

Причины успехов монголов.

Вопрос о том, почему кочевники, значительно уступавшие завоёванным народам Азии и Европы в экономическом и культурном отношении, почти на три столетия подчинили их своей власти, всегда был в центре внимания, как отечественных историков, так и зарубежных. Нет учебника, учебного пособия; исторической монографии, в той или иной степени рассматривающую проблемы образования монгольской империи и её завоеваний, в котором не отражалась бы эта проблема. Представлять это так, что если бы Русь была единой, она бы показала монголам-не является исторически оправданной мыслью, хотя понятно, уровень сопротивления был бы на порядок выше. Но пример единого Китая, как указывалось ранее, разрушает эту схему, хотя она присутствует в исторической литературе. Более обоснованным можно считать количество и качество военной силы у каждой стороны и другие военные факторы. Иными словами монголы превосходили своих противников военной мощью. Как уже замечено-Степь в военном отношении всегда в древние времена превосходила Лес. После этого небольшого вступления в «проблему», перечислим факторы победы степняков, приводимые в исторической литературе.

Феодальная раздробленность Руси, Европы и слабые межгосударственные отношения стран Азии и Европы, не позволившие, объединив свои силы, дать отпор завоевателям.

Численное превосходство завоевателей. Много было споров среди историков, сколько же привёл Батый на Русь. Н.М.Карамзин указывал цифру 300 тысяч воинов 24 . Однако серьёзный анализ не позволяет даже близко приблизиться к этой цифре. У каждого конника-монгола, (а они все были конники) было минимум 2, а, скорее всего 3 коня. Где же в лесной Руси зимой прокормить 1 миллион лошадей? Ни одна летопись даже не поднимает эту тему. Поэтому современные историки называют цифру максимум 150 тысяч моголов, пришедших на Русь, более осторожные останавливаются на цифре 120-130 тысяч. А вся Русь, даже если бы объединилась, могла выставить 50 тысяч, хотя встречаются цифры и до 100 тысяч 25 . Так что реально русские могли выставить 10-15 тысяч воинов на сражение. Здесь же следует учитывать следующее обстоятельство. Ударная сила русских дружин-княжеские рати ничем не уступали моголам, но основная масса русских дружин-это ратники-ополченцы, не профессиональные воины, а взявшиеся за оружие простые люди, не чета профессиональным воинам-монголам. Тактика воюющих сторон также отличалась. Русские были вынуждены придерживаться оборонительной тактики, рассчитанной на измор врага. Почему? Дело в том, что в прямом военном столкновении в полевых условиях монгольская конница имела явные преимущества. Поэтому русские старались отсидеться за крепостными стенами своих городов. Однако деревянные крепости не могли выдержать напора монгольских войск. К тому же завоеватели применяли тактику непрерывного штурма, с успехом использовали совершенные для своего времени осадные орудия и технику, заимствованные у покорённых ими народов Китая, Средней Азии и Кавказа.

Монголы хорошо вели разведку перед началом боевых действий. У них были информаторы даже среди русских. Кроме того, монгольские военачальники лично в битвах не участвовали, а руководили боем из своей ставки, находившейся, как правило, на высоком месте. Русские же князья вплоть до Василия II Тёмного (1425-1462) сами непосредственно участвовали в сражениях. Поэтому очень часто, в случае даже геройской гибели князя, его воины лишённые профессионального руководства, оказывались в очень трудном положении.

Важно отметить, что нападение Батыя в 1237 году на Русь оказалось полной неожиданностью для русских. Монгольские орды предприняли его зимой, напав на Рязанское княжество. Рязанцы же привыкли лишь к летним и осенним набегам врагов, в основном половцев. Поэтому зимнего удара никто не ждал. Что преследовали степняки своим зимним нападением? Дело в том, что реки, которые являлись естественной преградой для вражеской конницы в летний период, зимой были покрыты льдом и теряли свои защитные функции.

Кроме того, на Руси на зиму были заготовлены запасы продуктов и корм для скота. Тем самым завоеватели уже до нападения были обеспечены фуражом для своей конницы.

Таковы, по мнению большинства историков, были основные и тактические причины монгольских побед.

Последствия Батыева нашествия.

Итоги монгольского завоевания для русских земель были исключительно тяжёлыми. По своим масштабам разрушения и жертвы, понесённые в результате нашествия, не шли ни в какое сравнение с ущербом, который приносили набеги кочевников и княжеские междоусобицы. Прежде всего, вторжение нанесло огромный ущерб всем землям одновременно. Согласно данным археологов, из 74 городов, существовавших на Руси в домонгольский период, 49 были полностью разрушены ордами Батыя. При этом треть из них обезлюдела навсегда и больше не восстанавливалась, а 15 бывших городов стали сёлами. Не пострадали лишь Великий Новгород, Псков, Смоленск, Полоцк и Турово-Пинское княжество, прежде всего из-за того, что монгольские полчища их обошли стороной. Резко сократилось и население русских земель. Большинство горожан либо погибли в сражениях, либо было уведено завоевателями в «полон» (рабство). Особенно пострадало ремесленное производство. После нашествия на Руси исчезли некоторые ремесленные производства и специальности, остановилось каменное строительство, были утрачены секреты изготовления стеклянной посуды, перегородчатой эмали, многоцветной керамики и др. Огромные потери понесли профессиональные русские воины-княжеские дружинники, да и многие князья, погибшие в битвах с врагом.. Лишь через полстолетия на Руси начинает восстанавливаться служивое сословие, а соответственно заново воссоздаваться структура вотчинного и только зарождающегося помещичьего хозяйства.

Однако главным последствием монгольского вторжения на Русь и установления ордынского владычества с середины ХIII века стало резкое усиление обособленности русских земель, исчезновение старой политико-правовой системы и организации структуры власти, некогда характерной для Древнерусского государства. Для Руси IХ-ХIII вв., расположенной между Европой и Азией, было крайне важно, в какую она повернётся сторону-на Восток или на Запад. Киевская Русь сумела сохранить нейтральное положение между ними, она была открыта и Западу и Востоку.

Но новая политическая обстановка ХIII века, нашествие монголов и крестовый поход европейских католических рыцарей, поставивших под вопрос дальнейшее существование Руси, её православной культуры, заставляли политическую элиту Руси сделать определённый выбор. От этого выбора зависела судьба страны на многие столетия, включая современность 26 .

Распад политического единства Древней Руси знаменовал собой и начало исчезновения древнерусской народности, ставшей прародительницей трёх ныне существующих восточнославянских народов. С ХIV века на северо-востоке и северо-западе Руси формируется русская (великорусская) народность; на землях, вошедших в состав Литвы и Польши-украинская и белорусская народности 27 .

IV . Установление ордынского ига, его последствия и влияние на судьбу России.

После Батыева нашествия над Русью устанавливается так называемое монголо-татарское иго-комплекс экономических и политических методов, обеспечивавших господство Золотой Орды 28 над той частью территории Руси, которая оказалась под её контролем. Появляется и новый термин « Золотая Орда», которым обозначается государство, образованное в 1242-1243гг. Монголами, вернувшимися из западных походов в Нижнее Поволжье, со столицей Сарай (Сарай-берке), первым ханом которого был всё тот же Батый 29 .

Основными среди этих методов были взимание различных даней и повинностей-« поплужное», торговая пошлина «тамга»,корм монгольским послам – « почестье» и др. Самым тяжёлым из них был ордынский «выход»-- дань серебром, которая начала взиматься ещё в 40-е гг. ХIII века, а с 1257 года по приказу хана Берке, монголы произвели перепись (I перепись в истории страны) населения Северо-Восточной Руси («запись в число»), установив фиксированные размеры взиманий. От уплаты «выхода» было освобождено только духовенство (до принятия Ордой ислама в начале ХIV века монголы-язычники, как и все язычники отличались веротерпимостью).

Для контроля за сбором дани на Русь направлялись представители хана-баскаки. Дань собирали откупщики- «бесермены» (среднеазиатские купцы). К концу ХIII-началу ХIV века институт баскачества в связи с активным противодействием населения был отменён. Сбором ордынской дани с этого времени стали заниматься сами русские князья. В случае неповиновения следовали карательные походы. По мере упрочения господства Золотой Орды карательные экспедиции сменяются репрессиями против отдельных князей.

Попавшие в зависимость от Орды русские княжества утратили свой суверенитет. Получение ими княжеского стола зависело от воли хана, который выдавал им ярлыки (грамоты на княжение). Мерой, закрепившей господство Золотой Орды над Русью, стала выдача ярлыков на великое княжение владимирское.

Получивший такой ярлык прибавлял Владимирское княжество к своим владениям и становился самым сильным среди русских князей, чтобы поддерживать порядок, прекращать усобицы и обеспечивать бесперебойное поступление дани. Ордынские ханы не допускали сколько-нибудь значительного усиления кого-либо из князей и долгого пребывания на великокняжеском престоле. Кроме того, отобрав ярлык у очередного великого князя, они отдавали его князю-сопернику, что вызывало княжеские распри и борьбу за получение владимирского княжения при ханском дворе.

Продуманная система мер обеспечила Золотой Орде прочный контроль над русскими землями.

Политические и культурные последствия монгольского ига.

Последствия монгольского ига для русской культуры и истории были очень тяжёлыми. Особый ущерб монголами был нанесён городам, которые в это время в Европе богатели и освобождались от власти феодалов.

В русских же городах, как отмечалось ранее, на век прекратилось каменное строительство, сократилась численность городского населения, и в особенности количество квалифицированных ремесленников. Исчез ряд ремесленных специальностей, особенно в ювелирном деле: производство перегородчатой эмали, стеклянных бус, зерни, черни, скани. Был уничтожен оплот городской демократии-веча, были нарушены торговые связи с Западной Европой, русская торговля повернулась лицом на восток.

Замедлилось развитие сельского хозяйства. Неуверенность в завтрашнем дне и возросший спрос на меха способствовали повышению роли охоты в ущерб земледелию. Произошла консервация холопства, исчезавшего в Европе. Рабы-холопы оставались главной силой в собственных хозяйствах князей и бояр вплоть до начала ХVI века. Застойным было состояние земледелия и форм собственности. В Западной Европе всё большую роль играет частная собственность. Её защищает законодательство и гарантирует власть. На Руси сохраняется и делается традиционной государственная власть-собственность, ограничивающая сферу развития частной собственности. Термин «государственная власть-собственность» означает, что земля не является, как правило, объектом свободной купли-продажи, не находится в чьей-то полной частной собственности, владение землёй неразрывно связано с осуществлением государственных функций (военной, административной, законодательной, судебной), а государственная власть не может быть чьим-то частным делом 30 .

Промежуточное положение Древней Руси между Западом и Востоком постепенно сменяется ориентацией на Восток. При посредстве монголов русские усваивают ценности политической культуры Китая и арабского мира. Если правящая элита Запада в Х-ХIII вв. в результате крестовых походов знакомилась с культурой Востока как победители, то Русь, имея печальный опыт поражения, испытывала сильное влияние Востока в условиях деморализации и кризиса традиционных ценностей.

В Золотой Орде русские князья усваивали новые, неизвестные на Руси формы политического общения («бить челом», т.е. лбом). Понятие абсолютной, деспотической власти, с которым русские были знакомы лишь теоретически, на примере Византии, вошло в политическую культуру Руси на примере власти ордынского хана. Ослабление городов создавало возможность для князей самим претендовать на такую же власть и подобное выражение чувств подданных.

Под влиянием специфически азиатских правовых норм и способов наказания у русских размывалось традиционное, ещё родоплеменное представление о карающей власти общества («поток и разграбление», «кровная месть») и ограниченности княжеского права наказывать людей (предпочтение «виры», штрафы). Карающей силой стало не общество, а государство в виде палача. Именно в это время Русь узнала «китайские казни»-- кнут («торговую казнь»), отрезание частей лица (носа, ушей), пытки на дознании и следствии. Это было совершенно новое отношение к человеку по сравнению с Х веком, временем Владимира Святославовича.

В условиях ига исчезло представление о необходимости баланса прав и обязанностей. Обязанности пот отношению к монголам исполнялись независимо от того, давало ли это какие-нибудь права. Это коренным образом расходилось с сословной моралью Запада, усвоенной Киевской Русью, где обязанности были следствием определённых прав, предоставленных человеку. В России ценность власти стала выше, чем ценность права (до сих пор мы это наблюдаем!). Власть подчиняла себе понятия права, собственности, чести, достоинства.

В это же время происходит ограничение прав женщин, характерное для восточного патриархального общества. Если на Западе процветал средневековый культ женщины, рыцарский обычай поклоняться некоей Прекрасной Даме, то на Руси девушек запирали в высокие терема, оберегали от общения с мужчинами, замужние женщины должны были определённым образом одеваться (обязательно носить платок), были ограничены в имущественных правах, в быту.

Вместе с тем русский народ остро чувствовал несправедливость всего происходящего. Агрессия с Востока и Запада, заставляла винить во всём иностранцев «нехристей». У русских в условиях ордынского ига и неприязненного отношения католического Запада развивалась национальная ограниченность, ощущение только себя истинным христианским, православным народом. Церковь оставалась единственным общенациональным общественным институтом. Поэтому единство нации основывалось на осознании принадлежности к единой вере, идее богоизбранности русского народа. В последующем это проявится в теории «Москва-третий Рим».

Зависимость от монголов, широкие торговые и политические связи с Золотой Ордой и другими восточными дворами приводили к бракам русских князей с « татарскими царевнами», стремлению подражать обычаям ханского двора. Всё это порождало заимствование восточных обычаев, распространявшихся от верхов общества до низов.

Постепенно русские земли не только в политическом, но до определённой степени и в культурном отношении становились частью Великой Степи. По крайней мере у европейцев, вновь познакомившихся с бытом Руси в ХV-ХVII веках, было много оснований именовать эту землю «Татарией». Из-за разницы в темпе и направлении общественного развития в жизни Руси и Западной Европы, имевших в Х-ХII веках сходные формы, к ХIV-ХV векам возникли качественные различия.

Выбор Востока в качестве объекта взаимодействия для Руси оказался довольно устойчивым. Он проявился не только в приспособлении к восточным формам государства, общества, культуры в ХIII-ХV веках, но и в направлении экспансии централизованного государства русского в ХVI-ХVII веках. Даже в ХVIII веке, когда, главным стало взаимодействие России и Запада, Европы, европейцы отмечали склонность России давать восточные «ответы» на «вопросы» Запада, что сказалось в усилении самодержавия и крепостничества как основ европеизации страны 31 .

V . Дискуссия о степени влияния монгольского (ордынского) ига на развитие, судьбу России.

В науке споры-обычное дело. Собственно без них и не было бы науки. В исторической науке споры зачастую бывают бесконечными. Таковой является и дискуссия о степени влияния монгольского (ордынского) ига на развитие России на протяжении более двух столетий. Одно время-в ХIХ веке-было принято даже не замечать этого воздействия.

Наоборот, в исторической науке, а также публицистике последних десятилетий считается, что иго стало поворотным пунктом во всех сферах общественной жизни, более всего в политической, поскольку было остановлено движение к единому государству по образцу западноевропейских стран, а также в общественном сознании, сформировавшим, вследствие ига, душу русского человека, как душу раба 32 .

Сторонники традиционной точки зрения, а это историки дореволюционной России, историки советского периода и многие современные историки, писатели и публицисты, т.е. фактическое значительное большинство крайне негативно оценивают воздействие ига на самые различные стороны жизни Руси. Происходило массовое перемещение населения, а с ним и земледельческой культуры на запад и северо-запад, на менее удобные территории с менее благоприятным климатом. Резко снизилась политическая и социальная роль городов. Усилилась власть князей над населением. Произошла и определённая переориентация политики русских князей на восток. Сегодня не модно, а зачастую считается неуместным цитировать классиков марксизма, но, на мой взгляд, иногда стоит. По словам Карла Маркса « монгольское иго не только подавляло, но оскорбляло и иссушало саму душу народа, ставшего его жертвой» 33 .

Собственно и я в своей работе придерживаюсь традиционной точки зрения. Но есть и другая, прямо противоположная точка зрения на рассматриваемую проблему. Она рассматривает вторжение монголов не как завоевание, а как «великий кавалерийский рейд» (разрушались только те города, которые, стояли на пути войска; гарнизонов монголы не оставляли; постоянной власти не установили; с окончанием похода Батый ушёл на Волгу).

В конце ХIХ- начале ХХ века в России появилась новая культурно-историософская (историософия-- философия истории) и геополитическая теория-евразийство. Среди многих других положений, совершенно новой, чрезвычайно непривычной, а зачастую шокирующей была трактовка теоретиками евразийства (Г.В.Вернадским, П.Н.Савицким, Н.С.Трубецким) древнерусской истории и так называемого « татарского» периода отечественной истории. Чтобы понять суть их высказываний, нужно вникнуть в суть идеи евразийства.

«Евразийская идея» базируется на принципе единства «почвы» (территории) и утверждает самобытность и самодостаточность славяно-тюркской цивилизации, сложившейся в рамках сначала Золотой орды, затем Российской империи, впоследствии СССР. И сегодня, нынешнее руководство России, испытывая огромные трудности в управлении страной, в которой рядом православные и мусульмане, причём имеющие свои государственные образования (Татарстан, Башкортостан, Ингушетия, наконец, Чечня (Ичкерия)) объективно заинтересовано в распространении идеи евразийства.

По мнению теоретиков евразийства, вопреки традиции отечественной исторической науки видеть в монгольском иге только лишь «угнетение русского народа баскаками поганых», евразийцы усматривали в данном факте российской истории в значительной мере положительный итог.

«Без «татарщины» не было бы России»-- писал П.Н.Савицкий в работе «Степь и оседлость».В ХI-первой половине ХIII веков культурное и политическое измельчание Киевской Руси ни к чему иному, как к чужеземному игу привести не могло. Велико счастье России, что она досталась татарам… Татары не изменили духовного существа России, но в отличном для них в эту эпоху качестве создателей государств, милитарно-организующейся силы они, несомненно, повлияли на Русь».

Другой евразиец С.Г.Пушкарёв писал: «татары не только не обнаруживали систематических устремлений к уничтожению русской веры и народности, но наоборот, проявляя полную веротерпимость, ханы монгольские выдавали ярлыки русским митрополитам на охрану прав и преимуществ русской церкви» 34 .

Развивая эту свою мысль, С.Г.Пушкарёв противопоставлял «татарской нейтральной среде» романо-германский «Дранг нах Остен», в результате которого «прибалтийские и полабские славяне исчезли с лица земли» 35 .

Данное преимущество Востока над Западом оценили многие русские государственные деятели того времени. В качестве яркого примера «древнерусского евразийца» Г.В.Вернадский приводил Александра Невского (причисленного, кстати, Русской Православной церковью к лику святых). В противоположность связавшему себя с Западом Даниилу Галицкому Александр Невский, « с гораздо меньшими историческими данными добился гораздо более прочных политических результатов. Князь Александр Ярославович выделил в монголах дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему сохранить и утвердить русскую самобытность от латинского Запада» 36 - так оценивал Г.В.Вернадский «восточническую» ориентацию Александра Невского и его ставку на Орду.

Мысль Г.В.Вернадского углубил другой евразийский историк-Борис Ширяев. В одной из своих статей он приходит к выводу, «что монгольское иго вызвало русский народ из провинциализма исторического бытия мелких разрозненных племенных и городских княжеств так называемого удельного периода на широкую дорогу государственности». «В этой промежуточной эпохе и кроется генезис русской государственности» 37 - констатировал он.

Известный эмигрантский историк и этнограф калмыцкого происхождения Э.Д.Хара-Даван полагал, что именно в эти годы были заложены основы российской политической культуры, что монголы дали покорённым русским землям «основные элементы будущей московской государственности: самодержавие (ханат), централизм, крепостничество» 38 . Кроме того «влиянием монгольского владычества русские княжества и племена были слиты воедино, образовав сначала Московское царство, а впоследствии Российскую империю» 39 .

Традиционная для России персонификация верховной власти также уходит в эту эпоху.

Монгольское владычество сделало московского государя абсолютным самодержцем, а его подданных-крепостными. И если Чингисхан и его преемники управляли именем Вечного Синего Неба, то русский царь самодержец управлял подвластными ему как Помазанник Божий. В результате монгольское завоевание способствовало превращению России городской и вечевой в Россию сельскую и княжескую/от автора: с современных позиций всё это выглядит печально, но…\

Таким образом, по мнению евразийцев «монголы дали России свойство организовываться военно, создавать государственно-принудительный центр, достигать устойчивости…становиться могущественной «ордой» 40 .

Кроме того, в период ХIII-ХV веков, отмечали евразийские авторы на территории России за счёт привнесения тюркского элемента в русскую (славянскую) культуру в целом сложился определённо новый этнотип, заложивший основы психологии русского человека 41 . Так, князь Н.С.Трубецкой полагал, что «тюрк любит симметрию. Ясность и устойчивое равновесие; но любит, чтобы всё это было уже дано, а не задано, чтобы это определяло по инерции его мысли, поступки и образ мыслей» 42 .

Такая психика сообщает нации «культурную устойчивость и силу, утверждает культурно-историческую преемственность и создаёт условия экономии национальных сил, благоприятствующих всякому строительству» 43 . Влившись во время монгольского ига в славянскую стихию эти тюркские черты русской народной психики обусловили и прочность московского государства («не ладно скроенного, но крепко сшитого»), и то «бытовое исповедничество, ту пропитанность культуры и быта религией, которые были следствием особых свойств древнерусского благочестия». Правда, по мнению евразийского теоретика, оборотной стороной этих черт была «чрезмерная неповоротливость и бездеятельность теоретического мышления».

По мнению евразийцев, русское религиозное сознание получило значительную «подпитку» с Востока. Так, Э.Д.Хара-Даван писал, что «русское богоискательство»; «сектантство», паломничество к святым местам с готовностью на жертвы и муки ради духовного горения могла быть только с Востока, потому что на Западе религия не влияет на жизнь и не трогает сердца и души своих последователей, ибо они всецело и без остатка поглощены только своей материальной культурой» 44 .

Но не только в укреплении духа виделась евразийцам заслуга монголов. На их взгляд с Востока Русь заимствовала также черты воинской доблести монгольских завоевателей: «храбрость, выносливость в преодолении препятствий на войне, любовь к дисциплине». Всё это «дало русским возможность создать Великую Российскую империю после монгольской школы» 45 .

Дальнейшее развитие отечественной истории виделось евразийцам следующим образом.

Постепенное разложение, а затем и падение Золотой Орды приводят к тому, что её традиции подхватывают окрепшие русские земли, и империя Чингисхана возрождается в новом обличье Московского царства. После относительно лёгкого покорения Казани, Астрахани и Сибири империя практически восстанавливается в прежних границах.

Одновременно с этим происходит мирное проникновение русского элемента в восточную среду и восточного-в русскую, цементируя, таким образом, интеграционные процессы. Как отмечал Б.Ширяев: «Русское государство, не поступаясь своим основным принципом-православной бытовой религиозностью, начинает применять к покорённым татарскими ханствами испытанный им на себе чингисхановский метод веротерпимости. Этот приём связал оба народа» 46 .

Таким образом, период ХVI-ХVII вв. рассматривается евразийцами как эпоха лучшего выражения евразийской государственности.

Евразийская теория взаимоотношений русских и монголов (тюрков) вызвала бурную полемику в среде русских эмигрантских историков. Большинство из них, воспитанных на классических трудах русской исторической школы, не принимали данной трактовки и, прежде всего концепции монгольского влияния на русскую историю. Да и среди евразийцев единства не было. Так, например, видный евразиец Я.Д.Садовский в своём письме П.Н.Савицкому резко критиковал книгу «Наследие Чингисхана в русской империи», вышедшую в 1925 году за «восхваление гнуснейшего и подлейшего рабства у татар» 47 . Подобной позиции придерживался и другой видный евразийский теоретик-М. Шахматов.

« Что уж говорить о противниках евразийства вообще». Так П.Н.Милюков противопоставлял аргументации евразийцев свои тезисы об «отсутствии евразийской культуры, общей русским с монголами» и «отсутствии какого-нибудь значительного родства восточного степного быта с оседлым русским» 48 . «Апофеоз татарщины» усматривал в евразийской теории видный либеральный историк А.А.Кизеветтер. «Дмитрий Донской и Сергий Радонежский с точки зрения правоверного евразийца должны быть признаны изменниками национальному призванию России» 49 - иронизировал он.

Так или иначе, но несмотря на определённый радикализм и субъективизм, евразийство ценно тем, что в нём дана новая, по сути трактовка взаимоотношений России как с Западом, так и с Востоком. А это, в свою очередь, обогатило теоретическую базу исторической науки.

Идеи евразийцев во II половине ХХ века развил известный учёный Лев Николаевич Гумилёв и другие его последователи. Вот как Л.Н.Гумилёв писал по этому вопросу:

«…Причём целью этого набега было не завоевание Руси, а война с половцами. Так как половцы крепко удерживали линию между Доном и Волгой, то монголы применили известный тактический приём дальнего обхода: совершили «кавалерийский рейд» через Рязанское, Владимирское княжества. А впоследствии великий князь Владимирский (1252-1263) Александр Невский заключил обоюдовыгодный союз с Батыем: Александр нашёл союзника для противостояния немецкой агрессии, а Батый-чтобы выйти победителем в борьбе с великим ханом Гуюком (Александр Невский предоставил в распоряжение Батыя войско, состоящее из русских и аланов).

Союз существовал до тех пор, пока был выгоден и необходим обеим сторонам (Л.Н.Гумилёв) 50 . Об этом же пишет и А.Головатенко: «…Русские князья нередко и сами обращались в Орду за помощью и даже не видели ничего зазорного в том, чтобы использовать монголо-татарские отряды в борьбе с конкурентами. Так…Александр Невский при поддержке ордынской конницы изгнал своего брата Андрея из Владимиро-Суздальского княжества (1252). Через восемь лет Александр вновь воспользовался помощью татар, оказав им ответную услугу. Авторитетный князь способствовал проведению переписи в Новгороде (подобные переписи во всех ордынских владениях служили основанием для обложения податями); ордынцы же помогли Александру Невскому сделать сына (Дмитрия Александровича) новгородским князем.

Сотрудничество с монголами казалось князьям Северо-Восточной Руси столь же естественным средством достижения или упрочнения власти, как союзные отношения с половцами-южно-русским князьям ХII века» 51 . Думается, стоит прислушаться в этой дискуссии к спокойному и взвешенному мнению известного советского историка Н.Я.Эйдельмана:

«Невозможно, конечно согласиться с парадоксальным мнением Л.Н.Гумилёва (и других евразийцев!), будто монгольское иго было лучшим уделом для Руси, ибо, во-первых, спасло её от ига немецкого, а во-вторых, не могло столь болезненно затронуть самобытность народа, как это произошло бы при более культурных немецких захватчиках. Не верю, будто такой эрудит, как Гумилёв, не знает фактов, которыми его легко оспорить; увлечённый своей теорией, он впадает в крайность и не замечает, к примеру, что силы «псов-рыцарей» были несравнимо слабее монгольских; Александр Невский остановил их войском одного княжества. Отнюдь не восхваляя какое-либо чужеземное владычество вообще, напомню, что монгольское иго было ужасным; что, прежде всего и более всего оно ударило по древнерусским городам, великолепным очагам ремесла, культуры…

А ведь именно города были носителями торгового начала, товарности, будущей буржуазности-пример Европы налицо!

Ни к чему, полагаем, отыскивать положительные стороны такого ига по сравнению с абстрактным, несуществовавшим и неосуществимым тогда игом немецким. Прежде всего, потому, что результат прихода Батыя прост и страшен; население, уменьшившееся в несколько раз; разорение, угнетение, унижение; упадок, как княжеской власти, так и ростков свободы…

Список использованной литературы.

1.Н.М.Карамзин « История государства Российского». Калуга, «Золотая Аллея» т.т.3,4.1993г.

2.Ключевский В.О. Собрание сочинений т.2.Москва «Мысль».1988г.

3.Нечволодов «Сказание о русской земле»,репринтное издание Уральского отделения Всесоюзного культурного центра « Русская энциклопедия» книга 2.1991г.

4.Орлов А.С., Георгиев В.А., Полунов А.Ю., Терещенко Ю.Я. «Основа курса истории России» МГУ им. М.В.Ломоносова, и исторический факультет. Москва, «Простор». 2002г.

5. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений т.3.Москва,1958г.

6.Сандулов Ю.А. и др. «История России. Народ и власть». Санкт-Петербург, «Лань».1997г.

7. Зуев М.Н. «История России с древнейших времён». Москва, «Дрофа».1999г.

8.Гумилёв Л.Н. «От Руси к России. Очерки этнической истории». Москва, «Экономическая Россия».1992г.

9.Ионов И.Н. «Российская цивилизация» 9-начало10вв».Москва, «Просвещение».

10. «История России 9-10вв.» под редакцией М.М.Шумилова, Рябикина С.П.,5 издание исправленное и дополненное. Санкт-Петербург, «Нива».1997г.

11.Головатенко А. «История России: спорные проблемы». Москва, «Школа-пресс».

12.Заикин И.А., Почкаев И.Н, «Русская история». Москва, «Мысль».1992г.

13.Валькова В.Г., Валькова О.А., «Правители России». Москва, «Рольф», «Айрис-пресс».1999г.

14.Савицкий П.Н. «Степь и осёдлость». Москва-Берлин,1925г.

15.Хара-Даван Э. «Чингисхан как полководец и его наследие». Элиста,1991г.

16.Эйдельман Н.Я. «Революция сверху» в России». «Книга»,1989г.

17.Вернадский Г.В. «Два подвига св. Александра Невского». Евразийский временник, кн.4. Берлин,1925г.

18.Ширяев Б. «Наднациональное государство на территории Евразии», «Евразийская хроника», выпуск 7.Париж,1927г.

19.Пушкарёв С.Г. «Россия и Европа в их историческом прошлом», «Евразийская хроника», кн.2. Прага,1925г.

20.Журнал «Родина» №3-4 1997г.

21.Цитата по Гессен С.И. «Евразийство». Современные записи т.23,1925г.

Список использованной литературы, (сноски).

1. И.А.Заичкин, И.Н.Почкаев «Русская история», Москва, «Мысль» 1992г.; стр.104.

2.Цитата по Ян В. «Избранные произведения» т.1, Москва,1979г.; стр.436.

3.Карамзин Н.М. «История государства Российского» т.4, Калуга, «Золотая аллея»1993г.; стр.419.

4.Ключевский В.О. «Собрание сочинений» т.2, Москва, «Мысль»1988г.; стр.20,21,41,45 и т.д.

5.Нечволодов А. «Сказание о русской земле», репринтное издание Уральского отделения Всесоюзного культурного центра «Русская энциклопедия», 1991г.; стр.262-269 и др.

6. И.А.Заичкин, И.Н.Почкаев «Русская история», Москва, «Мысль»1992г.; стр.103.

7. «История России IХ-ХХ вв.» под редакцией М.М.Шумилова, С.П. Рябикина, 5-е издание, исправленное и дополненное, Санкт-Петербург, «Нева»1997г.; стр.34.

8.Журнал «Родина»№3-4 за 1997г., статья Миркасима Усманова д.и.н. Казанского университета «Соседи называли их татарами» стр. 40-44.

9.Зуев М.Н. «История России с древнейших времён до конца ХХ века», Москва, «Дрофа»1999г.; стр. 48.

10.Н.М.Карамзин «История государства Российского» т.3 , Калуга, «Золотая радуга»; стр.380-381.

11.Журнал «Родина» №3-4 за 1997г.; стр.39.

12.Н.М.Карамзин, там же, стр.397.

13.Там же, стр. 410.

14.Журнал «Родина» №3-4 за 1997г., статья А.Амелькина «Когда; «родился» Евпатий Коловрат» стр. 48-52.

15.И.А.Заичкин, И.Н.Почкаев «Русская история», Москва, «Мысль»1992г.; стр.115.

16.Там же, стр. 116.

17.ВальковаВ.Г., ВальковаО.А. «Правители России», Москва, «Рольф, Айрис пресс» 1999г.; стр.69.

18. «История России IХ-ХХ вв.» под редакцией М.М.Шумилова, С.П. Рябикина, 5-е издание, исправленное и дополненное, Санкт-Петербург, «Нева»1997г.; стр.35.

19.И.А.Заичкин, И.Н.Почкаев «Русская история», Москва, «Мысль»1992г.; стр.119.

20.Там же, стр.121 и А.Нечволодов «Сказание о русской земле», репринтное издание Уральского отделения «Русская энциклопедия»1991г.; стр.299.

21.Н.М.Карамзин «История государства Российского», Калуга, «Золотая аллея» т.4,стр.417 и А.Нечволодов «Сказание о русской земле», репринтное издание Уральского отделения «Русская энциклопедия»1991г., книга 2; стр.300.

22.Орлов А.С., Георгиев В.А., Полунов А.Ю., Терещенко Ю.Я. МГУ им. М.В.Ломоносова исторический факультет, Москва, «Простор»2002г.; стр.70.

23.ПушкинА.С. «Полное собрание сочинений» т.6, Москва, 1958г.; стр.306.

24.Н.М.Карамзин «История государства Российского», Калуга, «Золотая аллея»1993г., т.3; стр.396.

25.Например, Сандулов Ю.А. и др. «История России. Народ и власть», Санкт-Петербург, «Лань»1997г.; стр.171.

26.ИоновИ.Н. «Российская цивилизация IХ-началоХХ века», Москва, «Просвещение»1994г.; стр.77.

27.ЗуевМ.Н., там же; стр.53.

28.ЗуевМ.Н.,там же; стр.53.

29. «История России IХ-ХХ века» под редакцией М.М.Шумилова, С.П.Рябикина, 5-е издание, исправленное и дополненное, Санкт-Петербург, «Нева»1997г.; стр.35.

30.Головатенко А. «История России: спорные проблемы», Москва, «Школа-Пресс»1994г.; стр.32.

31. Ионов И.Н., там же, стр.82-84.

32.Сандулов Ю.А. и др. «История России. Народ и власть», Санкт-Петербург, «Лань»1997г.; 173.

33.Цитата по «История России IХ-ХХ вв.» под редакцией М.М.Шумилова, С.П.Рябикина, 5-е издание, исправленное и дополненное, Санкт-Петербург, «Нева»1997г.; стр.36.

34.Пушкарёв С.Г. «Россия и Европа в их историческом прошлом» , «Евразийская хроника», книга 2, Прага1925г.; стр.12.

35.Там же, стр. 12.

36.Вернадский Г.В. «Два подвига святого Александра Невского», «Евразийский современник», книга 4, Берлин1925г.; стр.325-327.

37.Ширяев Б. «Национальное государство на территории Евразии», «Евразийская хроника» выпуск 7, Париж1927г.; стр. 7.

38.Хара-Даван Э. «Чингисхан как полководец и его наследие», Элиста1991г.; стр.182.

39.Там же, стр. 181.

40.Там же, стр. 202.

41.Журнал «Родина» №3-4, 1997г., А.Шатилов «Пересвет и Челубей-братья навек»; стр.101.

42.Цитата по Гессен С.И. «Евразийство», «Современные записки» т.23, 1925г.; стр.502.

45.См. Хара-Даван Э., указанное сочинение; стр.195.

46.Там же; стр.199-200.

47.Журнал «Родина» №3-4,1997г.; стр. 55.

48.Там же; стр. 56.

49.Там же; стр. 59.

50.Гумилёв Л.Н. «От Руси к России. Очерки этнической истории», Москва, «Экопрос»1992г., часть 2 «В союзе с ордой» гл. 1и2; стр.90-136.

51.Головатенко А. «История России: спорные проблемы», издание2, дополненное, Москва, «Школа-Пресс»1994г.; стр.39-40.

52.Эйдельман Н.Я. «Революция сверху» в России, «Книга» 1989г.; стр.32-33.

Дискуссия о степени влияния монгольского (ордынского) ига на развитие, судьбу России

В науке споры - обычное дело. Собственно без них и не было бы науки. В исторической науке споры зачастую бывают бесконечными. Таковой является и дискуссия о степени влияния монгольского (ордынского) ига на развитие России на протяжении более двух столетий. Одно время в ХIХ веке было принято даже не замечать этого воздействия.

Наоборот, в исторической науке, а также публицистике последних десятилетий считается, что иго стало поворотным пунктом во всех сферах общественной жизни, более всего в политической, поскольку было остановлено движение к единому государству по образцу западноевропейских стран, а также в общественном сознании, сформировавшим, вследствие ига, душу русского человека, как душу раба.

Сторонники традиционной точки зрения, а это историки дореволюционной России, историки советского периода и многие современные историки, писатели и публицисты, т.е. фактическое значительное большинство крайне негативно оценивают воздействие ига на самые различные стороны жизни Руси. Происходило массовое перемещение населения, а с ним и земледельческой культуры на запад и северо-запад, на менее удобные территории с менее благоприятным климатом. Резко снизилась политическая и социальная роль городов. Усилилась власть князей над населением. Произошла и определённая переориентация политики русских князей на восток. Сегодня не модно, а зачастую считается неуместным цитировать классиков марксизма, но, на мой взгляд, иногда стоит. По словам Карла Маркса " монгольское иго не только подавляло, но оскорбляло и иссушало саму душу народа, ставшего его жертвой".

Но есть и другая, прямо противоположная точка зрения на рассматриваемую проблему. Она рассматривает вторжение монголов не как завоевание, а как "великий кавалерийский рейд" (разрушались только те города, которые, стояли на пути войска; гарнизонов монголы не оставляли; постоянной власти не установили; с окончанием похода Батый ушёл на Волгу).

В конце ХIХ - начале ХХ века в России появилась новая культурно-историософская (историософия - философия истории) и геополитическая теория - евразийство. Среди многих других положений, совершенно новой, чрезвычайно непривычной, а зачастую шокирующей была трактовка теоретиками евразийства (Г.В. Вернадским, П.Н. Савицким, Н.С. Трубецким) древнерусской истории и так называемого " татарского" периода отечественной истории. Чтобы понять суть их высказываний, нужно вникнуть в суть идеи евразийства.

"Евразийская идея" базируется на принципе единства "почвы" (территории) и утверждает самобытность и самодостаточность славяно-тюркской цивилизации, сложившейся в рамках сначала Золотой орды, затем Российской империи, впоследствии СССР. И сегодня, нынешнее руководство России, испытывая огромные трудности в управлении страной, в которой рядом православные и мусульмане, причём имеющие свои государственные образования (Татарстан, Башкортостан, Ингушетия, наконец, Чечня (Ичкерия)) объективно заинтересовано в распространении идеи евразийства.

По мнению теоретиков евразийства, вопреки традиции отечественной исторической науки видеть в монгольском иге только лишь "угнетение русского народа баскаками поганых", евразийцы усматривали в данном факте российской истории в значительной мере положительный итог.

"Без "татарщины" не было бы России" - писал П.Н. Савицкий в работе "Степь и оседлость". В ХI-первой половине ХIII веков культурное и политическое измельчание Киевской Руси ни к чему иному, как к чужеземному игу привести не могло. Велико счастье России, что она досталась татарам. Татары не изменили духовного существа России, но в отличном для них в эту эпоху качестве создателей государств, милитарно-организующейся силы они, несомненно, повлияли на Русь".

Другой евразиец С.Г. Пушкарёв писал: "татары не только не обнаруживали систематических устремлений к уничтожению русской веры и народности, но наоборот, проявляя полную веротерпимость, ханы монгольские выдавали ярлыки русским митрополитам на охрану прав и преимуществ русской церкви".

Развивая эту свою мысль, С.Г. Пушкарёв противопоставлял "татарской нейтральной среде" романо-германский "Дранг нах Остен", в результате которого "прибалтийские и полабские славяне исчезли с лица земли".

Данное преимущество Востока над Западом оценили многие русские государственные деятели того времени. В качестве яркого примера "древнерусского евразийца" Г.В. Вернадский приводил Александра Невского (причисленного, кстати, Русской Православной церковью к лику святых). В противоположность связавшему себя с Западом Даниилу Галицкому Александр Невский, " с гораздо меньшими историческими данными добился гораздо более прочных политических результатов. Князь Александр Ярославович выделил в монголах дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему сохранить и утвердить русскую самобытность от латинского Запада" - так оценивал Г.В. Вернадский "восточническую" ориентацию Александра Невского и его ставку на Орду.

Мысль Г.В. Вернадского углубил другой евразийский историк-Борис Ширяев. В одной из своих статей он приходит к выводу, "что монгольское иго вызвало русский народ из провинциализма исторического бытия мелких разрозненных племенных и городских княжеств так называемого удельного периода на широкую дорогу государственности". "В этой промежуточной эпохе и кроется генезис русской государственности", - констатировал он.

Известный эмигрантский историк и этнограф калмыцкого происхождения Э.Д. Хара-Даван полагал, что именно в эти годы были заложены основы российской политической культуры, что монголы дали покорённым русским землям "основные элементы будущей московской государственности: самодержавие (ханат), централизм, крепостничество". Кроме того "влиянием монгольского владычества русские княжества и племена были слиты воедино, образовав сначала Московское царство, а впоследствии Российскую империю".

Традиционная для России персонификация верховной власти также уходит в эту эпоху. последствие ордынское татарское иго

Монгольское владычество сделало московского государя абсолютным самодержцем, а его подданных-крепостными. И если Чингисхан и его преемники управляли именем Вечного Синего Неба, то русский царь самодержец управлял подвластными ему как Помазанник Божий. В результате монгольское завоевание способствовало превращению России городской и вечевой в Россию сельскую и княжескую/от автора: с современных позиций всё это выглядит печально, но…

Таким образом, по мнению евразийцев "монголы дали России свойство организовываться военно, создавать государственно-принудительный центр, достигать устойчивости…становиться могущественной "ордой".

По мнению евразийцев, русское религиозное сознание получило значительную "подпитку" с Востока. Так, Э.Д. Хара-Даван писал, что "русское богоискательство"; "сектантство", паломничество к святым местам с готовностью на жертвы и муки ради духовного горения могла быть только с Востока, потому что на Западе религия не влияет на жизнь и не трогает сердца и души своих последователей, ибо они всецело и без остатка поглощены только своей материальной культурой".

Но не только в укреплении духа виделась евразийцам заслуга монголов. На их взгляд с Востока Русь заимствовала также черты воинской доблести монгольских завоевателей: "храбрость, выносливость в преодолении препятствий на войне, любовь к дисциплине". Всё это "дало русским возможность создать Великую Российскую империю после монгольской школы".

Дальнейшее развитие отечественной истории виделось евразийцам следующим образом.

Постепенное разложение, а затем и падение Золотой Орды приводят к тому, что её традиции подхватывают окрепшие русские земли, и империя Чингисхана возрождается в новом обличье Московского царства. После относительно лёгкого покорения Казани, Астрахани и Сибири империя практически восстанавливается в прежних границах.

Одновременно с этим происходит мирное проникновение русского элемента в восточную среду и восточного-в русскую, цементируя, таким образом, интеграционные процессы. Как отмечал Б. Ширяев: "Русское государство, не поступаясь своим основным принципом-православной бытовой религиозностью, начинает применять к покорённым татарскими ханствами испытанный им на себе чингисхановский метод веротерпимости. Этот приём связал оба народа".

Таким образом, период ХVI-ХVII вв. рассматривается евразийцами как эпоха лучшего выражения евразийской государственности.

Евразийская теория взаимоотношений русских и монголов (тюрков) вызвала бурную полемику в среде русских эмигрантских историков. Большинство из них, воспитанных на классических трудах русской исторической школы, не принимали данной трактовки и, прежде всего концепции монгольского влияния на русскую историю. Да и среди евразийцев единства не было. Так, например, видный евразиец Я.Д. Садовский в своём письме П.Н. Савицкому резко критиковал книгу "Наследие Чингисхана в русской империи", вышедшую в 1925 году за "восхваление гнуснейшего и подлейшего рабства у татар". Подобной позиции придерживался и другой видный евразийский теоретик-М. Шахматов.

"Что уж говорить о противниках евразийства вообще". Так П.Н. Милюков противопоставлял аргументации евразийцев свои тезисы об "отсутствии евразийской культуры, общей русским с монголами" и "отсутствии какого-нибудь значительного родства восточного степного быта с оседлым русским". "Апофеоз татарщины" усматривал в евразийской теории видный либеральный историк А.А. Кизеветтер. "Дмитрий Донской и Сергий Радонежский с точки зрения правоверного евразийца должны быть признаны изменниками национальному призванию России", - иронизировал он.

Так или иначе, но несмотря на определённый радикализм и субъективизм, евразийство ценно тем, что в нём дана новая, по сути трактовка взаимоотношений России как с Западом, так и с Востоком. А это, в свою очередь, обогатило теоретическую базу исторической науки.

Идеи евразийцев во II половине ХХ века развил известный учёный Лев Николаевич Гумилёв и другие его последователи. Вот как Л.Н. Гумилёв писал по этому вопросу:

"…Причём целью этого набега было не завоевание Руси, а война с половцами. Так как половцы крепко удерживали линию между Доном и Волгой, то монголы применили известный тактический приём дальнего обхода: совершили "кавалерийский рейд" через Рязанское, Владимирское княжества. А впоследствии великий князь Владимирский (1252-1263) Александр Невский заключил обоюдовыгодный союз с Батыем: Александр нашёл союзника для противостояния немецкой агрессии, а Батый - чтобы выйти победителем в борьбе с великим ханом Гуюком (Александр Невский предоставил в распоряжение Батыя войско, состоящее из русских и аланов).

Союз существовал до тех пор, пока был выгоден и необходим обеим сторонам (Л.Н. Гумилёв). Об этом же пишет и А. Головатенко: "…Русские князья нередко и сами обращались в Орду за помощью и даже не видели ничего зазорного в том, чтобы использовать монголо-татарские отряды в борьбе с конкурентами. Так…Александр Невский при поддержке ордынской конницы изгнал своего брата Андрея из Владимиро-Суздальского княжества (1252). Через восемь лет Александр вновь воспользовался помощью татар, оказав им ответную услугу. Авторитетный князь способствовал проведению переписи в Новгороде (подобные переписи во всех ордынских владениях служили основанием для обложения податями); ордынцы же помогли Александру Невскому сделать сына (Дмитрия Александровича) новгородским князем.

Сотрудничество с монголами казалось князьям Северо-Восточной Руси столь же естественным средством достижения или упрочнения власти, как союзные отношения с половцами-южно-русским князьям ХII века". Думается, стоит прислушаться в этой дискуссии к спокойному и взвешенному мнению известного советского историка Н.Я. Эйдельмана:

"Невозможно, конечно согласиться с парадоксальным мнением Л.Н. Гумилёва (и других евразийцев!), будто монгольское иго было лучшим уделом для Руси, ибо, во-первых, спасло её от ига немецкого, а во-вторых, не могло столь болезненно затронуть самобытность народа, как это произошло бы при более культурных немецких захватчиках. Не верю, будто такой эрудит, как Гумилёв, не знает фактов, которыми его легко оспорить; увлечённый своей теорией, он впадает в крайность и не замечает, к примеру, что силы "псов-рыцарей" были несравнимо слабее монгольских; Александр Невский остановил их войском одного княжества. Отнюдь не восхваляя какое-либо чужеземное владычество вообще, напомню, что монгольское иго было ужасным; что, прежде всего и более всего оно ударило по древнерусским городам, великолепным очагам ремесла, культуры…

А ведь именно города были носителями торгового начала, товарности, будущей буржуазности, - пример Европы налицо!

Ни к чему, полагаем, отыскивать положительные стороны такого ига, прежде всего, потому, что результат прихода Батыя прост и страшен; население, уменьшившееся в несколько раз; разорение, угнетение, унижение; упадок, как княжеской власти, так и ростков свободы.

Нашествие монгольских орд и последовавшее за ним господство, растянувшееся почти на два с половиной столетия, стали для средневековой Руси страшным потрясением. Монгольская конница сметала все на своем пути, а если какой-либо город пытался оказать сопротивление, его население безжалостно вырезали, оставляя на месте домов одни пепелища. С 1258-го по 1476 год Русь была обязана платить монгольским владыкам дань и предоставлять рекрутов для монгольских армий. Русские князья, которым монголы со временем доверили непосредственное управление их землями и сбор дани, могли приступать к исполнению своих обязанностей только после получения официального разрешения от монгольских владык. Начиная с XVII века для обозначения этого исторического периода в русском языке стало использоваться словосочетание “татаро-монгольское иго”.

Разрушительность этого нашествия не вызывает ни малейших сомнений, но вопрос о том, как именно оно повлияло на историческую судьбу России, по-прежнему остается открытым. По данному вопросу противостоят друг другу два крайних мнения, между которыми находится целый спектр промежуточных позиций. Сторонники первой точки зрения вообще отрицают сколько-нибудь значимые исторические последствия монгольского завоевания и господства. В их ряду, например, Сергей Платонов (1860–1933), который провозглашал иго лишь случайным эпизодом национальной истории и сводил его влияние к минимуму. По его словам, “мы можем рассматривать жизнь русского общества в XIII веке, не обращая внимания на факт татарского ига”. Последователи другой точки зрения, в частности, теоретик евразийства Петр Савицкий (1895–1968), напротив, утверждали, что “без “татарщины” не было бы России”. Между этими крайностями можно найти множество промежуточных позиций, защитники которых приписывали монголам большую или меньшую степень влияния, начиная с тезисов об ограниченном воздействии исключительно на организацию армии и дипломатическую практику и заканчивая признанием исключительной важности в предопределении, среди прочего, политического устройства страны.

Этот спор имеет ключевое значение для русского самосознания. Ведь если монголы вовсе не оказали на Русь никакого влияния или если подобное влияние было ничтожным, то нынешнюю Россию можно рассматривать в качестве европейской державы, которая, несмотря на все свои национальные особенности, все-таки принадлежит к Западу. Кроме того, из такого положения вещей следует вывод о том, что русская привязанность к автократии сложилась под влиянием каких-то генетических факторов и как таковая не подвержена изменениям. Но если Россия сформировалось непосредственно под монгольским влиянием, то это государство оказывается частью Азии или “евразийской” державой, инстинктивно отторгающей ценности западного мира. Как будет показано ниже, противоборствующие школы спорили не только о значении монгольского нашествия на Русь, но и о том, откуда берет начало русская культура.

Таким образом, цель данной работы – исследование упомянутых крайних позиций, а также анализ аргументов, используемых их сторонниками.

Спор зародился в начале XIX века, когда была опубликована первая систематизированная история России, вышедшая из-под пера Николая Карамзина (1766–1826). Карамзин, который был официальным историком русского самодержавия и ярым консерватором, назвал свой труд “История государства Российского” (1816–1829), подчеркнув тем самым политическую подоплеку своей работы.

Впервые татарская проблема была обозначена Карамзиным в “Записке о древней и новой России”, подготовленной для императора Александра I в 1811 году. Русские князья, утверждал историк, получавшие от монголов “ярлыки” на властвование, были гораздо более жестокими правителями, чем князья домонгольского периода, а народ под их управлением заботился только о сохранении жизни и имущества, но не о реализации своих гражданских прав. Одним из монгольских нововведений стало применение смертной казни к изменникам. Пользуясь сложившейся ситуацией, московские князья постепенно утвердили автократическую форму правления, и это стало благом для нации: “Самодержавие основало и воскресило Россию: с переменою Государственного Устава ее она гибла и должна была погибнуть…”.

Карамзин продолжил исследование темы в четвертой главе пятого тома “Истории…”, публикация которой началась в 1816 году. По его мнению, Россия отстала от Европы не только из-за монголов (которых он почему-то называл “моголами”), хотя они и сыграли здесь свою негативную роль. Историк полагал, что отставание началось еще в период княжеских междоусобиц Киевской Руси, а при монголах продолжилось: “В сие же время Россия, терзаемая моголами, напрягала силы свои единственно для того, чтобы не исчезнуть: нам было не до просвещения!”. Под властью монголов русские утратили гражданские добродетели; для того, чтобы выжить, они не гнушались обмана, сребролюбия, жестокости: “Может быть, самый нынешний характер Россиян еще являет пятна, возложенные на него варварством моголов”, – писал Карамзин. Если в них тогда и сохранились какие-то моральные ценности, то произошло это исключительно благодаря православию.

В политическом плане, согласно Карамзину, монгольское иго привело к полному исчезновению свободомыслия: “Князья, смиренно пресмыкаясь в Орде, возвращались оттуда грозными властителями”. Боярская аристократия утратила власть и влияние. “Одним словом, рождалось самодержавие”. Все эти изменения тяжким бременем ложились на население, но в долгосрочной перспективе их эффект оказался позитивным. Они привели к окончанию междоусобиц, разрушивших Киевское государство, и помогли России снова встать на ноги, когда империя монголов пала.

Но выигрыш Россия не ограничился только этим. При монголах процветали православие и торговля. Карамзин также одним из первых обратил внимание на то, насколько широко монголы обогатили русский язык.

Под явным влиянием Карамзина молодой русский ученый Александр Рихтер (1794–1826) опубликовал в 1822 году первую научную работу, посвященную исключительно монгольскому влиянию на Русь, – “Исследования о влиянии монголо-татар на Россию”. К сожалению, ни в одной из американских библиотек этой книги нет, и представление о ее содержании мне пришлось составить, опираясь на статью того же автора, которая была опубликована в июне 1825 года в журнале “Отечественные записки”.

Рихтер обращает внимание на заимствование русскими монгольского дипломатического этикета, а также на такие доказательства влияния, как изоляция женщин и их одежда, распространение постоялых дворов и трактиров, пищевые предпочтения (чай и хлеб), способы ведения войны, практика наказаний (битье кнутом), использование внесудебных решений, введение денег и системы мер, способы обработки серебра и стали, многочисленные языковые новации.

“При господстве монголов и татар почти переродились русские в азиатцев, и хотя ненавидели своих притеснителей, однако же во всем им подражали и вступали с ними в родство, когда они обращались в христианство”.

Книга Рихтера подтолкнула общественную дискуссию, которая в 1826 году подвигла Императорскую академию наук объявить конкурс на лучшую работу о том, “какие последствия произвело господство монголов в России и именно какое имело оно влияние на политические связи государства, на образ правления и на внутреннее управление онаго, равно как и на просвещенье и образование народа”. Интересно, что на этот конкурс поступила единственная заявка от некоего немецкого ученого, чью рукопись в итоге посчитали недостойной награды.

Состязание продолжили в 1832 году по инициативе обрусевшего немецкого востоковеда Христиана-Мартина фон Френа (1782–1851). На этот раз тематику расширили таким образом, чтобы охватить всю историю Золотой Орды – в перспективе того влияния, которое “монгольское владычество имело на постановления и народный быт России”. И снова поступила лишь одна заявка на участие. Ее автором стал знаменитый австрийский востоковед Йозеф фон Хаммер-Пургшталь (1774–1856). Жюри, состоявшее из трех членов Академии под председательством Френа, отказалось принять работу к рассмотрению, назвав ее “поверхностной”. Автор же опубликовал ее по собственной инициативе в 1840 году. В этом издании он кратко освещает предысторию своего исследования и приводит отзывы членов русского академического жюри.

В 1832 году Михаил Гастев опубликовал книгу, в которой обвинил монголов в том, что они затормозили развитие России. Их влияние на государство провозглашалось сугубо негативным, и даже становление самодержавия исключалось из числа их заслуг. Данная работа стала одной из первых в длинной череде исторических трудов, авторы которых настаивали на том, что монгольское вторжение не принесло России ничего хорошего.

В 1851 году увидел свет первый из двадцати девяти томов истории России, написанной Сергеем Соловьевым (1820–1879), профессором Московского университета и лидером так называемой “государственной” исторической школы. Убежденный западник и поклонник Петра I, Соловьев вообще отказался от использования понятия “монгольский период”, заменив его термином “удельный период”. Для него монгольское правление было всего лишь случайным эпизодом в русской истории, не имевшим значительных последствий для дальнейшей эволюции страны. Взгляды Соловьева оказали непосредственное воздействие на его ученика Василия Ключевского (1841–1911), который также отрицал значение монгольского нашествия для России.

Существенный вклад в развитие этой дискуссии в 1868 году внес историк права Александр Градовский (1841–1889). По его мнению, именно от монгольских ханов московские князья переняли отношение к государству как к своей личной собственности. В домонгольской Руси, утверждал Градовский, князь был лишь суверенным правителем, но не собственником государства:

“Частная собственность князя существовала наряду с частной собственностью бояр и нисколько не стесняла последней. Только в монгольский период появляется понятие о князе не только как о государе, но и как о владельце всей земли. Великие князья постепенно становились к своим подданным в такое отношение, в каком монгольские ханы стояли по отношению к ним самим. “По началам монгольского государственного права, – говорит Неволин, – вся вообще земля, находившаяся в пределах владычества хана, была его собственностью; подданные хана могли быть только простыми владельцами земли”. Во всех областях России, кроме Новгорода и Западной Руси, эти начала должны были отразиться и на началах русского права. Князья, как правители своих областей, как представители хана, естественно, пользовались в своих уделах теми же правами, как он во всем своем государстве. С падением монгольского владычества князья явились наследниками ханской власти, а следовательно, и тех прав, которые с нею соединялись”.

Замечания Градовского стали самым ранним в исторической литературе упоминанием о слиянии политической власти и собственности в Московском царстве. Позже, под влиянием Макса Вебера, такая конвергенция будет названа “патримониализмом”.

Идеи Градовского были восприняты украинским историком Николаем Костомаровым (1817–1885) в работе “Начало единодержавия в Древней Руси”, опубликованной в 1872 году. Костомаров не был приверженцем “государственной” школы, подчеркивая особую роль народа в историческом процессе и противопоставляя народ и власть. Он родился на Украине, а в 1859 году переехал в Петербург, где некоторое время был профессором русской истории в университете. В своих трудах Костомаров подчеркивал различие между демократическим устройством Киевской Руси и автократией Московии.

Согласно этому ученому, древние славяне были свободолюбивым народом, жившим небольшими общинами и не знавшим самодержавного правления. Но после монгольского завоевания ситуация изменилась. Ханы были не только абсолютными властителями, но и собственниками своих подданных, к которым они относились как к рабам. Если в домонгольский период русские князья разграничивали государственную власть и владение, то при монголах княжества стали вотчинами, то есть собственностью.

“Теперь земля перестала быть самостоятельною единицею; […] она спустилась до значения вещественной принадлежности. […] Исчезло чувство свободы, честь, сознание личного достоинства; раболепство перед высшими, деспотизм над низшими стали качествами русской души”.

Эти выводы не были учтены в эклектической по духу “Русской истории” петербургского профессора Константина Бестужева-Рюмина (1829–1897), впервые опубликованной в 1872 году. Он придерживался того мнения, что и Карамзин, и Соловьев чересчур резки в своих суждениях, а влияния, оказанного монголами на организацию армии, финансовую систему и порчу нравов, нельзя отрицать. При этом, однако, он не считал, что русские переняли от монголов телесные наказания, поскольку они были известны и в Византии, и особенно не соглашался с тем, что царская власть на Руси представляла собой подобие власти монгольского хана.

Возможно, наиболее резкой позиции по вопросу о монгольском влиянии придерживался Федор Леонтович (1833–1911), профессор права сначала Одесского, а затем Варшавского университетов. Его специализацией было естественное право у калмыков, а также у кавказских горцев. В 1879 году он опубликовал исследование, посвященное видному калмыцкому правовому документу, в конце которого предложил свой взгляд касательно влияния монголов на Русь. Признавая определенную степень преемственности между Киевской Русью и Московией, Леонтович все же считал, что монголы “сломали” прежнюю Русь. По его мнению, русские переняли от монголов институт приказов, закрепощение крестьян, практику местничества, разнообразные военные и фискальные порядки, а также уголовное право с присущими ему пытками и казнями. Что самое важное, монголы предопределили абсолютный характер московской монархии:

“Монголы ввели в сознание своих данников – русских – идею о правах своего вождя (хана) как верховного собственника (вотчинника) всей занятой ими земли. Возникшее отсюда обезземеление (в юридическом смысле) населения , сосредоточение поземельных прав в немногих руках, стоит в неразрывной связи с укреплением служилых и тяглых людей, удержавших в своих руках “владение” землею лишь под условием исправного отправления службы и повинностей. Затем, после свержения ига […] князья могли перенести на себя верховную власть хана; почему вся земля стала считаться собственностью князей”.

Востоковед Николай Веселовский (1848–1918) в деталях изучил практику русско-монгольских дипломатических сношений и пришел к следующему выводу:

“…Посольский церемониал в московский период русской истории носил в полном, можно сказать, объеме татарский, или вернее – азиатский, характер; отступления у нас были незначительными и вызывались главным образом религиозными воззрениями”.

Как же, по мнению сторонников подобных взглядов, монголы обеспечивали свое влияние, учитывая то, что они управляли Русью опосредованно, перепоручив эту задачу русским князьям? Для этой цели использовались два средства. Первым стал нескончаемый поток русских князей и купцов, отправлявшихся в монгольскую столицу Сарай, где некоторым из них приходилось проводить целые годы, впитывая монгольский уклад жизни. Так, Иван Калита (1304–1340), как принято считать, совершил пять путешествий в Сарай и почти половину своего царствования провел у татар или на пути в Сарай и обратно. Кроме того, русских князей зачастую принуждали отправлять своих сыновей к татарам в качестве заложников, доказывая тем самым верность монгольским властителям.

Вторым источником влияния были монголы, состоявшие на русской службе. Это явление появилось в XIV веке, когда монголы были на пике своего могущества, но по-настоящему массовый характер оно приобрело после того, как монгольская империя в конце XV века распалась на несколько государств. В итоге оставившие родину монголы привозили с собой знание монгольского уклада жизни, которому они обучили русских.

Итак, аргументы ученых, настаивавших на значимости монгольского влияния, можно суммировать следующим образом. Прежде всего, влияние монголов явно просматривается в том, что образовавшееся после падения ига в конце XV века Московское государство коренным образом отличалось от старой Киевской Руси. Можно выделить следующие отличия между ними:

1. Московские цари, в отличие от своих киевских предшественников, были абсолютными правителями, не связанными решениями народных ассамблей (вече), и в этом отношении походили на монгольских ханов.

2. Как и монгольские ханы, они в буквальном смысле владели своим царством: их подданные распоряжались землей лишь временно, при условии пожизненного служения правителю.

3. Все население считалось слугами царя, как и в Орде, где статут связанной службы был основой ханского всемогущества.

Кроме этого, монголы ощутимо повлияли на организацию армии, судебную систему (например, на введение смертной казни в качестве уголовного наказания, которое в Киевской Руси применялось только к рабам), дипломатические обычаи и практику почтовой связи. По мнению некоторых ученых, русские также переняли от монголов институт местничества и большой массив торговых обычаев.

Если мы обратимся к ученым и публицистам, не признававшим монгольское влияние или минимизировавшим его значение, сразу привлекает внимание тот факт, что они никогда не считали нужным отвечать на аргументы своих оппонентов. От них по крайней мере можно было бы ожидать решения двух задач: либо демонстрации того, что их противники неверно представляли политическую и социальную организацию Московского царства, либо же доказательства того, что обычаи и институты, относимые к монгольским нововведениям, на самом деле существовали еще в Киевской Руси. Но не делалось ни то ни другое. Этот лагерь просто игнорировал доводы своих противников, что существенно ослабляло его позицию.

Сказанное в равной мере верно в отношении взглядов, отстаиваемых тремя ведущими историками поздней империи – Соловьевым, Ключевским и Платоновым.

Соловьев, который делил историческое прошлое России на три хронологических периода, никак не обособлял временной промежуток, связанный с монгольским господством. Он не видел “ни малейших следов татаро-монгольского влияния на внутреннее управление Руси” и фактически не упоминал о монгольском завоевании. Ключевский в знаменитом “Курсе русской истории” тоже почти игнорирует монголов, не замечая ни отдельного монгольского периода, ни монгольского влияния на Русь. Удивительно, но в подробном оглавлении первого тома, посвященного русской истории в Средние века, упоминания о монголах или Золотой Орде вовсе отсутствуют. Этот поразительный, но преднамеренный пробел можно объяснить тем, что для Ключевского центральным фактором русской истории была колонизация. По этой причине ключевым событием XIII–XV веков он считал массовое перемещение русского населения с юго-запада на северо-восток. Монголы же, даже обусловив эту миграцию, казались Ключевскому незначительным фактором. Что касается Платонова, то он в своем популярном курсе посвятил монголам всего четыре страницы, заявив, что этот предмет не настолько глубоко изучен, чтобы можно было с точность определить его воздействие на Россию. По мнению этого историка, раз монголы не оккупировали Русь, а управляли ею через посредников, они вообще не могли повлиять на ее развитие. Подобно Ключевскому, единственным значимым итогом монгольского вторжения Платонов считал разделение Руси на юго-западную и северо-восточную части.

Можно предложить три объяснения того, почему ведущие русские историки столь пренебрежительно отнеслись к монгольскому влиянию на Россию.

Прежде всего они были плохо знакомы с историей монголов в частности и востоковедением в целом. Хотя западные ученые того времени уже начали заниматься этими вопросами, их работы не слишком хорошо знали в России.

В качестве другого объясняющего обстоятельства можно указать на бессознательный национализм и даже расизм, выражавшийся в нежелании признаться в том, что славяне могли чему-либо научиться у азиатов.

Но, вероятно, самое весомое объяснение обнаруживается в особенностях тех источников, которыми тогда пользовались историки-медиевисты. В большинстве своем это были летописные своды, составленные монахами и потому отражавшие церковную точку зрения. Монголы, начиная с Чингисхана, проводили политику религиозной терпимости, уважая все вероисповедания. Они освободили православную церковь от налогов и защищали ее интересы. В результате монастыри при монголах процветали, владея приблизительно третью всех пахотных земель – богатством, которое в начале XVI века, когда Россия избавилась от монгольского господства, породило дискуссию о монастырском имуществе. С учетом сказанного легко понять, почему церковь относилась к монгольскому правлению вполне благосклонно. Американский историк приходит к удивительному выводу:

“В летописях нет фрагментов, содержащих антимонгольские выпады, которые появились бы между 1252-м и 1448 годами. Все записи такого рода сделаны либо до 1252-го, либо после 1448-го”.

По наблюдению другого американца, в русских летописях вообще нет упоминаний о том, что Русью правили монголы, их чтение формирует следующее впечатление:

“[Кажется, что] монголы повлияли на русскую историю и общество не больше, чем более ранние степные народы, причем многие историки разделяли подобную точку зрения”.

Утверждению такого мнения, безусловно, способствовал тот факт, что монголы управляли Русью косвенно, при посредничестве русских князей, и в связи с этим их присутствие в ее пределах было не слишком осязаемым.

Среди исторических трудов, старающихся минимизировать монгольское влияние и пренебрегающих при этом конкретными проблемами, редким исключением выступают работы Хораса Дьюи из Мичиганского университета.Этот специалист досконально исследовал проблему воздействия монголов на складывание в Московском царстве и потом в Российской империи системы коллективной ответственности, заставлявшей общины отвечать по обязательствам своих членов перед государством. Ярким примером такой практики выступала ответственность деревенской общины за уплату входящими в нее крестьянами налогов. Сам термин “порука” в текстах Киевской Руси употреблялся довольно редко, но Дьюи все же доказывал, что этот институт был известен уже в то время, и потому его нельзя отнести к приобретениям монгольской поры. При этом, однако, историк признает, что его наиболее широкое распространение пришлось на период после монгольского завоевания, когда активно усваивались прочие монгольские практики.

В первые пятнадцать лет советской власти те разделы исторической науки, которые не занимались революцией и ее последствиями, были относительно свободны от государственного контроля. Для изучения Средних веков это был особенно благоприятный период. Михаил Покровский (1868–1932), ведущий советский историк той поры, минимизировал пагубность монгольского влияния и приуменьшал сопротивление, оказываемое захватчикам Русью. По его мнению, монголы даже способствовали прогрессу покоренной территории, введя в России ключевые финансовые институты: монгольский земельный кадастр – “сошное письмо” – использовался в России вплоть до середины XVII века.

В 1920-х еще можно было не соглашаться с тем, что монгольские хозяева Руси выступали носителями только дикости и варварства. В 1919–1921 годах, в суровых условиях гражданской войны и эпидемии холеры, археолог Франц Баллод провел масштабные раскопки в районе Нижней Волги. Сделанные находки убедили его, что представления русских ученых об Орде во многом были ошибочны, и в опубликованной в 1923 году книге “Приволжские “Помпеи”” он писал:

“[Проведенные изыскания показывают, что] в Золотой Орде второй половины XIII–XIV веков жили вовсе не дикари, но цивилизованные люди, занимавшиеся мануфактурным производством и торговлей и поддерживавшие дипломатические отношения с народами Востока и Запада. […] Военные успехи татар объясняются не только присущим им боевым духом и совершенством организации армии, но и их очевидно высоким уровнем культурного развития”.

Известный русский востоковед Василий Бартольд (1896–1930) также подчеркивал позитивные аспекты монгольского завоевания, настаивая, вопреки преобладавшему убеждению, что монголы способствовали вестернизации России:

“Несмотря на опустошения, произведенные монгольскими войсками, несмотря на все поборы баскаков, в период монгольского владычества было положено начало не только политическому возрождению России, но и дальнейшим успехам русской культуры . Вопреки часто высказывавшемуся мнению, даже влиянию европейскойкультуры Россия в московский период подвергалась в гораздо большей степени, чем в киевский”.

Впрочем, мнение Баллода и Бартольда, как и востоковедческого сообщества в целом, в основном игнорировалось советским историческим истеблишментом. Начиная с 1930-х годов советская историческая литература окончательно укрепилась в том, что монголы не привнесли в развитие России ничего позитивного. Столь же обязательными стали указания на то, что именно ожесточенное сопротивление русских оказалось причиной, заставившей монголов не оккупировать Русь, а управлять ею опосредованно и издалека. В действительности же монголы предпочитали модель косвенного управления в силу следующих причин:

“…В отличие от Хазарии, Булгарии или Крымского ханства на Руси она [модель прямого управления] была неэкономичной, а не потому, что сопротивление, оказываемое русскими, якобы было сильнее, чем где-либо. […] Опосредованный характер правления не только не уменьшил силы монгольского воздействия на Русь, но и устранил саму возможность обратного влияния русских на монголов, которые перенимали китайские порядки в Китае и персидские в Персии, но при этом подверглись тюркизации и исламизации в самой Золотой Орде”.

В то время как дореволюционные историки в большинстве своем соглашались с тем, что монголы, пусть непреднамеренно, но все же внесли вклад в объединение Руси, поручив управление ею московским князьям, советская наука расставляла акценты иначе. Объединение, считала она, произошло не в результате монгольского завоевания, а вопреки ему, став итогом всенародной борьбы с захватчиками. Официальная коммунистическая позиция по этому вопросу изложена в статье Большой советской энциклопедии:

“Монголо-татарское иго имело отрицательные, глубоко регрессивные последствия для экономического, политического и культурного развития русских земель, явилось тормозом для роста производительных сил Руси, находившихся на более высоком социально-экономическом уровне по сравнению с производительными силами монголо-татар. Оно искусственно законсервировало на длительное время чисто феодальный натуральный характер хозяйства. В политическом отношении последствия монголо-татарского ига проявились в нарушении процесса государственной консолидации русских земель, в искусственном поддержании феодальной раздробленности. Монголо-татарское иго привело к усилению феодальной эксплуатации русского народа, который оказался под двойным гнетом – своих и монголо-татарских феодалов. Монголо-татарское иго, продолжавшееся 240 лет, явилось одной из главных причин отставания Руси от некоторых западноевропейских стран”.

Интересно то, что приписывание краха монгольской империи исключительно гипотетическому сопротивлению русских полностью игнорирует болезненные удары, нанесенные ей Тимуром (Тамерланом) во второй половине XIV века.

Позиция партийных ученых была настолько жесткой и до такой степени неаргументированной, что серьезным историкам было непросто примиряться с ней. Примером такого неприятия может служить монография о Золотой Орде, опубликованная в 1937 году двумя ведущими советскими востоковедами. Один из ее авторов, Борис Греков (1882–1953), приводит в книге множество используемых в русском языке слов, имеющих монгольское происхождение. Среди них: базар, магазин, чердак, чертог, алтын, сундук, тариф, тара, калибр, лютня, зенит. Однако в этом перечне, возможно, из-за цензуры, отсутствуют другие важнейшие заимствования: например деньга, казна, ям или тархан. Именно эти слова показывают, какую существенную роль сыграли монголы в формировании финансовой системы Руси, формировании торговых отношений и основ транспортной системы. Но, приведя данный перечень, Греков отказывается развивать свою мысль дальше и заявляет, что вопрос о влиянии монголов на Русь по-прежнему остается для него неясным.

Никто не отстаивал идеи о положительном влиянии монголов на Русь более последовательно, чем действовавший в 1920-е годы кружок публицистов-эмигрантов, называвших себя “евразийцами”. Их лидером был князь Николай Трубецкой (1890–1938), потомок старинного дворянского рода, получивший филологическое образование и преподававший после эмиграции в университетах Софии и Вены.

История как таковая не была первейшей заботой евразийцев. Хотя своей главной работе “Наследие Чингисхана” Трубецкой дал подзаголовок “Взгляд на русскую историю не с Запада, но с Востока”, одному из своих единомышленников он писал, что “обращение с историей в ней намеренно бесцеремонное и тенденциозное”. Кружок евразийцев составляли интеллигенты, специализировавшиеся в разных областях, испытавшие сильнейшее потрясение от случившегося в 1917 году, но не оставлявшие попыток понять новую коммунистическую Россию. По их мнению, объяснение следовало искать в географическом и культурном детерминизме, основанном на том, что Россию нельзя отнести ни к Востоку ни к Западу, поскольку она представляла собой смешение обоих, выступая наследницей империи Чингисхана. Согласно убеждению евразийцев, монгольское завоевание не только сильнейшим образом повлияло на эволюцию Московского царства и Российской империи, но и заложило сами основы российской государственности.

Датой рождения евразийского движения считается август 1921 года, когда в Болгарии вышла работа “Исход к Востоку: предчувствия и свершения”, написанная Трубецким в соавторстве с экономистом и дипломатом Петром Савицким (1895–1968), музыкальным теоретиком Петром Сувчинским (1892–1985) и теологом Георгием Флоровским (1893–1979). Группа основала свое издательское дело с отделениями в Париже, Берлине, Праге, Белграде и Харбине, публиковавшее не только книги, но и периодические издания – “Евразийский временник” в Берлине и “Евразийскую хронику” в Париже.

Трубецкой отказался от традиционного представления о Московии как о наследнице Киевской Руси. Раздробленные и враждующие киевские княжества не могли объединиться в единое и сильное государство: “В бытии дотатарской Руси был элемент неустойчивости , склонной к деградации , которая не к чему иному, как чужеземному, игу привести не могла”. Московская Русь, как и ее преемники в лице Российской империи и Советского Союза, были продолжателями монгольской империи Чингисхана. Территория, ими занимаемая, всегда оставалась замкнутым пространством: Евразия представляла собой географическое и климатическое единство, что обрекало ее и на политическую интеграцию. Хотя эту территорию населяли разные народности, плавный этнический переход от славян к монголам позволял обращаться с ними как с единым целым. Основная часть ее населения относилась к “туранской” расе, образованной финно-угорскими племенами, самоедами, тюрками, монголами и маньчжурами. О влиянии монголов на Русь Трубецкой высказывался так:

“Если в таких важных отраслях государственной жизни, как организация финансового хозяйства, посты и пути сообщений, между русской и монгольской государственностью существовала непререкаемая преемственность, то естественно предположить такую связь и в других отраслях, в подробностях конструкции административного аппарата, в организации военного дела и прочее”.

Русские также приняли монгольские политические обыкновения; соединив их с православием и византийской идеологией, они просто присвоили их себе. По мнению евразийцев, самое значительное, что привнесли монголы в развитие русской истории, касалось не столько политического устройства страны, сколько духовной сферы.

“Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам и никому другому. Татары – “нейтральная” культурная среда, принимавшая “всяческих богов” и терпевшая “любые культы”, – пала на Русь, как наказание Божье, но не замутила чистоты национального творчества. Если бы Русь досталась туркам, заразившимся “иранским фанатизмом и экзальтацией”, ее испытание было бы многожды труднее и доля – горше. Если бы ее взял Запад, он вынул бы из нее душу. […] Татары не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве создателей государств, милитарно-организующей силы, они, несомненно, повлияли на Русь”.

“Важным историческим моментом было не “свержение ига”, не обособление России от власти Орды, а распространение власти Москвы на значительную часть территории, некогда подвластной Орде, другими словами, замена ордынского хана русским царем с перенесением ханской ставки в Москву ”.

Как отмечал в 1925 году историк Александр Кизеветтер (1866–1933), преподававший в то время в Праге, евразийское движение страдало от непримиримых внутренних противоречий. Он описывал евразийство как “чувство, вылившееся в систему”. Наиболее ярко противоречия проявлялись в отношении евразийцев к большевизму в частности и к Европе в целом. С одной стороны, они отвергали большевизм из-за его европейских корней, но, с другой, – одобряли его, так как для европейцев он оказался неприемлемым. Они рассматривали русскую культуру как синтез культур Европы и Азии, одновременно критикуя Европу на том основании, что в основе ее бытия лежала экономика, тогда как в русской культуре преобладал религиозно-этический элемент.

Движение евразийцев было популярным в 1920-е годы, но к концу десятилетия оно распалось из-за отсутствия общей позиции по отношению к Советскому Союзу. Однако, как мы убедимся ниже, после крушения коммунизма ему предстояло пережить в России бурное возрождение.

Вопрос о влиянии монголов на историю России не вызывал особого интереса в Европе, но в Соединенных Штатах им всерьез увлеклись двое ученых. Публикация в 1985 году Чарльзом Гальпериным работы “Россия и Золотая Орда” открыла дискуссию. Тринадцать лет спустя Дональд Островский поддержал тему в своем исследовании “Московия и монголы”. В целом они занимали по исследуемому вопросу единую позицию: Островский отмечал, что по основным пунктам монгольского влияния на Московию он вполне единодушен с Гальпериным.

Однако даже имевшихся непринципиальных и небольших разногласий вполне хватило для того, чтобы спровоцировать оживленное обсуждение. Оба ученых считали, что монгольское влияние имело место, причем оно было весьма ощутимым. Гальперин относил к монгольским заимствованиям московские военные и дипломатические практики, а также “некоторые” административные и фискальные процедуры. Но он не соглашался с тем, что Россия училась политике и управлению только благодаря монголам: “Они не породили московское самодержавие, но лишь ускорили его приход”. По его мнению, монгольское нашествие не могло предопределить становление русского самодержавия, имевшего местные корни и “черпавшего идейные и символические обыкновения скорее из Византии, чем из Сарая”. В данном отношении мнение Островского расходится с мнением его оппонента:

“На протяжении первой половины XIV века московские князья пользовались моделью государственной власти, основанной на образцах Золотой Орды. Гражданские и военные институты, существовавшие в Московии в то время, были преимущественно монгольскими”.

Более того, Островский причислял к монгольским заимствованиям еще несколько институтов, игравших в жизни Московского царства ключевую роль. Среди них упоминались китайский принцип, согласно которому вся земля в государстве принадлежала правителю; местничество, позволявшее российскому дворянству не служить тем представителям своего сословия, чьи предки когда-то сами состояли на службе у их предков; кормление, предполагавшее, что чиновники на местах жили за счет подотчетного им населения; поместье, или земельный надел, дававшееся при условии несения добросовестной службы государю. Островский выстроил относительно стройную теорию, которую, однако, сам и подорвал заявлением о том, что Московия была не деспотией, а чем-то вроде конституционной монархии:

“Хотя в Московском царстве не было писаной конституции, его внутреннее функционирование во многом напоминало конституционную монархию, то есть такой строй, при котором решения принимаются посредством консенсуса между различными институтами политической системы. […] Московия того времени была правовым государством”.

Позволяя себе подобные заявления, Островский игнорировал тот факт, что в XVI–XVII веках ни в одной стране мира еще не существовало ничего похожего на конституцию, что московские цари, по свидетельствам как их собственных подданных, так и иностранцев, были абсолютными правителями, а политическое устройство Москвы не содержало никаких институтов, способных сдерживать царскую власть.

В продолжительных дебатах, развернувшихся на страницах журнала “Kritika”, Гальперин оспорил произведенное Островским зачисление поместья и местничества в состав монгольского наследства. Им оспаривался также тезис Островского о монгольских корнях боярской думы, выполнявшей роль совещательного органа при русском царе.

Достойны внимания малоизвестные взгляды польских историков и публицистов, касающиеся взаимоотношений монголов и русских. Поляки, остававшиеся на протяжении тысячелетия соседями России и более ста лет жившие под ее управлением, всегда проявляли живой интерес к этой стране, а их познания о ней зачастую были гораздо более полными, чем бессистемные и случайные сведения других народов. Конечно, суждения польских ученых нельзя назвать абсолютно объективными с учетом того, что поляки в течение всего XIX и начала XX века мечтали восстановить независимость своего государства. Главным препятствием к этому была именно Россия, под властью которой находились больше четырех пятых всех земель, составлявших польскую территорию до ее разделов.

Польские националисты были заинтересованы в том, чтобы изобразить Россию неевропейской страной, угрожавшей другим государствам континента. Одним из первых сторонников этого взгляда был Францишек Душинский (1817–1893), эмигрировавший в Западную Европу и опубликовавший там ряд работ, основной идей которых было деление всех человеческих рас на две основные группы – “арийскую” и “туранскую”. К арийцам он относил романские и германские народы, а также славян. Русские зачислялись во вторую группу, где оказывались в родстве с монголами, китайцами, евреями, африканцами и им подобными. В отличие от “арийцев”, “туранцы” имели предрасположенность к кочевому образу жизни, не уважали собственность и законность, были склонны к деспотизму.

В ХХ веке эту теорию развивал Феликс Конечный (1862–1949), специалист по сравнительному изучению цивилизаций. В книге “Польский логос и этос” он рассуждает о “туранской цивилизации”, к определяющим признакам которой, помимо прочего, относит милитаризацию общественной жизни, а также государственность, в основе которой лежит частное, а не публичное право. Русских он считал наследниками монголов и потому “туранцами”. Этим он также объяснял утверждение в России коммунистического режима.

Как только коммунистическая цензура, требовавшая однозначности в вопросе о монгольском влиянии, перестала существовать, дискуссия по этому поводу возобновилась. В большинстве своем ее участники отвергали советский подход, проявляя готовность признать существенный характер воздействия монголов на все сферы русской жизни и особенно на политический режим.

Спор теперь утратил научный характер, приобретя бесспорно политическую окраску. Развал советского государства оставил многих его граждан в растерянности: они не могли разобраться в том, к какой части света относится их новое государство – к Европе, Азии, обеим одновременно или ни к той и ни другой. Это означает, что к тому моменту большая часть россиян соглашалась с тем, что во многом именно из-за монгольского ига Россия стала уникальной цивилизацией, отличие которой от западной коренится в далеком прошлом.

Сошлемся на несколько примеров. Историк-медиевист Игорь Фроянов подчеркивал в своих работах драматичные перемены, которые произошли в политической жизни России в результате монгольского завоевания:

“Что касается княжеской власти, то она получает совсем иные основания, чем раньше, когда древнерусское общество развивалось на общественно-вечевых началах, характеризуемых непосредственной демократией, или народовластием. Если до прихода татар Рюриковичи занимали княжеские столы, как правило, по приглашению городского веча, рядясь на нем об условиях своего княжения и принося клятву, закрепленную крестоцелованием, обещали держать договор нерушимо, то теперь они садились на княжения по изволению хана, запечатленному соответствующим ханским ярлыком. Князья вереницей потянулись в ханскую ставку за ярлыками. Итак, высшим источником княжеской власти на Руси становится ханская воля, и вечевое народное собрание теряет право распоряжения княжеским столом. Это сразу же сделало князя самостоятельным по отношению к вечу, создав благоприятные условия для реализации его монархических потенций”.

Вадим Трепалов также видит самую непосредственную связь между монгольским игом и становлением в России самодержавия через умаление значения представительных институтов, подобных вече. Эта точка зрения разделяется и Игорем Князьким:

“Ордынское иго переменило радикально и политический строй России. Происходящая династически от киевских князей власть московских царей сущностно выходит к всевластию монгольских ханов Золотой Орды. И царем-то великий московский князь становится вослед павшей власти золотоордынских владык. Именно от них грозные государи Московии наследуют безусловное право казнить по своей воле любого из подданных, независимо от действительной вины его. Утверждая, что казнить и миловать цари московские “есьмя вольны”, Иван Грозный выступает не как наследник Мономаха, но как преемник Батыев, ибо здесь для него не важны ни вина, ни добродетель подданного – их определяет сама царская воля. Отмеченное Ключевским важнейшее обстоятельство, что у подданных царя Московского нет прав, но есть только обязанности, – прямое наследие ордынской традиции, которую в Московии сущностно не изменила даже земщина XVII века, ибо во времена земских соборов прав у русских людей не прибавилось, да и своего голоса соборы так и не приобрели”.

Другим проявлением ожившего интереса к монгольскому наследию в постсоветской России стало возрождение евразийства. По мнению французского специалиста Марлен Ларюэль, “неоевразийство стало одной из наиболее проработанных консервативных идеологий, появившихся в России в 1990-е годы”. В библиографии одной из ее книг перечисляются десятки работ, опубликованных по этой теме в России начиная с 1989 года. Наиболее видными теоретиками возрожденного движения стали Лев Гумилев (1912–1992), профессор философии Московского университета Александр Панарин (1940–2003) и Александр Дугин (р. 1963).

Постсоветское евразийство имеет ярко выраженный политический характер: оно призывает русских отвернуться от Запада и выбрать своим домом Азию. По словам Гумилева, монгольская “напасть” есть не что иное, как миф, созданный Западом, чтобы скрыть подлинного врага России – романо-германский мир. Движению присущи национализм и империализм, а иногда также антиамериканизм и антисемитизм. Некоторые из его принципов были обозначены в речи президента Владимира Путина, прозвучавшей в ноябре 2001 года:

“Россия всегда ощущала себя евроазиатской страной. Мы никогда не забывали о том, что основная часть российской территории находится в Азии. Правда, надо честно сказать, не всегда использовали это преимущество. Думаю, пришло время нам вместе со странами, входящими в Азиатско-Тихоокеанский регион, переходить от слов к делу – наращивать экономические, политические и другие связи. […] Ведь Россия – своеобразный интеграционный узел, связывающий Азию, Европу и Америку”.

Эту антиевропейскую позицию разделяет и значительная часть российского общества. Отвечая на вопрос “Ощущаете ли вы себя европейцем?”, 56% россиян выбирают ответ “практически никогда”.

Современные сторонники евразийства уделяют истории еще меньше внимания, чем их предшественники; прежде всего их интересует будущее и место России в нем. Но когда приходится рассуждать об истории, они придерживаются манеры, свойственной первым евразийцам:

“[Панарин] почти не уделяет внимания Киевской Руси, так как считает ее скорее европейским, нежели евразийским, образованием (и потому обреченной на гибель), акцентируя внимание на монгольском периоде. Он пишет об “иге” как о благе, позволившем России стать империей и покорить степь. Подлинная Россия, заявляет он, появилась в московский период из соединения православия с монгольской государственностью, русских с татарами”.

Совокупность представленных фактов ясно дает понять, что в споре о монгольском влиянии правы были те, кто высказывался за его важность. В центре дискуссии, растянувшейся на два с половиной столетия, оказался принципиально важный вопрос о природе русского политического режима и его происхождении. Если монголы никак не повлияли на Россию или если это влияние не затронуло политической сферы, то российскую приверженность самодержавной власти, причем в самой крайней, патримониальной, форме придется объявить чем-то врожденным и вечным. В таком случае она должна корениться в русской душе, религии или каком-то другом источнике, не поддающемся изменениям. Но если Россия, напротив, заимствовала свою политическую систему от иноземных захватчиков, то шанс на внутренние перемены остается, ибо монгольское влияние может со временем смениться на западное.

Кроме того, вопрос о роли монголов в русской истории имеет ключевое значение для российской геополитики – указанное обстоятельство упускали из виду историки XIXвека. Ведь восприятие России как прямой наследницы империи монголов или даже просто как страны, пережившей их сильное влияние, позволяет обосновывать легитимность утверждения русской власти на огромной территории от Балтики и Черного моря до Тихого океана и над многими населяющими ее народами. Этот аргумент критически важен для современных русских империалистов.

Подобный вывод позволяет понять, почему вопрос о монгольском влиянии продолжает вызывать столь бурную полемику в российской исторической литературе. Видимо, поиски ответа на него прекратятся еще очень нескоро.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Причины успехов монголов

Вопрос о том, почему кочевники, значительно уступавшие завоёванным народам Азии и Европы в экономическом и культурном отношении, почти на три столетия подчинили их своей власти, всегда был в центре внимания, как отечественных историков, так и зарубежных. Монголы превосходили своих противников военной мощью. Как уже замечено-Степь в военном отношении всегда в древние времена превосходила Лес. После этого небольшого вступления в "проблему", перечислим факторы победы степняков, приводимые в исторической литературе.

Феодальная раздробленность Руси, Европы и слабые межгосударственные отношения стран Азии и Европы, не позволившие, объединив свои силы, дать отпор завоевателям.

Численное превосходство завоевателей. Много было споров среди историков, сколько же привёл Батый на Русь. Н.М. Карамзин указывал цифру 300 тысяч воинов. Однако серьёзный анализ не позволяет даже близко приблизиться к этой цифре. У каждого конника-монгола, (а они все были конники) было минимум 2, а, скорее всего 3 коня. Где же в лесной Руси зимой прокормить 1 миллион лошадей? Ни одна летопись даже не поднимает эту тему. Поэтому современные историки называют цифру максимум 150 тысяч моголов, пришедших на Русь, более осторожные останавливаются на цифре 120-130 тысяч. А вся Русь, даже если бы объединилась, могла выставить 50 тысяч, хотя встречаются цифры и до 100 тысяч. Так что реально русские могли выставить 10-15 тысяч воинов на сражение. Здесь же следует учитывать следующее обстоятельство. Ударная сила русских дружин-княжеские рати ничем не уступали моголам, но основная масса русских дружин-это ратники-ополченцы, не профессиональные воины, а взявшиеся за оружие простые люди, не чета профессиональным воинам-монголам. Тактика воюющих сторон также отличалась. Русские были вынуждены придерживаться оборонительной тактики, рассчитанной на измор врага. Почему? Дело в том, что в прямом военном столкновении в полевых условиях монгольская конница имела явные преимущества. Поэтому русские старались отсидеться за крепостными стенами своих городов. Однако деревянные крепости не могли выдержать напора монгольских войск. К тому же завоеватели применяли тактику непрерывного штурма, с успехом использовали совершенные для своего времени осадные орудия и технику, заимствованные у покорённых ими народов Китая, Средней Азии и Кавказа.

Монголы хорошо вели разведку перед началом боевых действий. У них были информаторы даже среди русских. Кроме того, монгольские военачальники лично в битвах не участвовали, а руководили боем из своей ставки, находившейся, как правило, на высоком месте. Русские же князья вплоть до Василия II Тёмного (1425-1462) сами непосредственно участвовали в сражениях. Поэтому очень часто, в случае даже геройской гибели князя, его воины лишённые профессионального руководства, оказывались в очень трудном положении.

Важно отметить, что нападение Батыя в 1237 году на Русь оказалось полной неожиданностью для русских. Монгольские орды предприняли его зимой, напав на Рязанское княжество. Рязанцы же привыкли лишь к летним и осенним набегам врагов, в основном половцев. Поэтому зимнего удара никто не ждал. Что преследовали степняки своим зимним нападением? Дело в том, что реки, которые являлись естественной преградой для вражеской конницы в летний период, зимой были покрыты льдом и теряли свои защитные функции.

Кроме того, на Руси на зиму были заготовлены запасы продуктов и корм для скота. Тем самым завоеватели уже до нападения были обеспечены фуражом для своей конницы.

Таковы, по мнению большинства историков, были основные и тактические причины монгольских побед.

2 . Установление ордынского ига, его последс твия и влияние на судьбу России

После Батыева нашествия над Русью устанавливается так называемое монголо-татарское иго-комплекс экономических и политических методов, обеспечивавших господство Золотой Орды над той частью территории Руси, которая оказалась под её контролем. Появляется и новый термин " Золотая Орда", которым обозначается государство, образованное в 1242-1243 гг. Монголами, вернувшимися из западных походов в Нижнее Поволжье, со столицей Сарай (Сарай-берке), первым ханом которого был всё тот же Батый.

Основными среди этих методов были взимание различных даней и повинностей - "поплужное", торговая пошлина "тамга", корм монгольским послам - "почестье" и др. Самым тяжёлым из них был ордынский "выход"- дань серебром, которая начала взиматься ещё в 40-е гг. ХIII века, а с 1257 года по приказу хана Берке, монголы произвели перепись (I перепись в истории страны) населения Северо-Восточной Руси ("запись в число"), установив фиксированные размеры взиманий. От уплаты "выхода" было освобождено только духовенство (до принятия Ордой ислама в начале ХIV века монголы-язычники, как и все язычники отличались веротерпимостью).

Для контроля за сбором дани на Русь направлялись представители хана-баскаки. Дань собирали откупщики - "бесермены" (среднеазиатские купцы). К концу ХIII-началу ХIV века институт баскачества в связи с активным противодействием населения был отменён. Сбором ордынской дани с этого времени стали заниматься сами русские князья. В случае неповиновения следовали карательные походы. По мере упрочения господства Золотой Орды карательные экспедиции сменяются репрессиями против отдельных князей.

Попавшие в зависимость от Орды русские княжества утратили свой суверенитет. Получение ими княжеского стола зависело от воли хана, который выдавал им ярлыки (грамоты на княжение). Мерой, закрепившей господство Золотой Орды над Русью, стала выдача ярлыков на великое княжение владимирское.

Получивший такой ярлык прибавлял Владимирское княжество к своим владениям и становился самым сильным среди русских князей, чтобы поддерживать порядок, прекращать усобицы и обеспечивать бесперебойное поступление дани. Ордынские ханы не допускали сколько-нибудь значительного усиления кого-либо из князей и долгого пребывания на великокняжеском престоле. Кроме того, отобрав ярлык у очередного великого князя, они отдавали его князю-сопернику, что вызывало княжеские распри и борьбу за получение владимирского княжения при ханском дворе.

Продуманная система мер обеспечила Золотой Орде прочный контроль над русскими землями.

Политические и культурн ые последствия монгольского ига . Последствия монгольского ига для русской культуры и истории были очень тяжёлыми. Особый ущерб монголами был нанесён городам, которые в это время в Европе богатели и освобождались от власти феодалов.

В русских же городах, как отмечалось ранее, на век прекратилось каменное строительство, сократилась численность городского населения, и в особенности количество квалифицированных ремесленников. Исчез ряд ремесленных специальностей, особенно в ювелирном деле: производство перегородчатой эмали, стеклянных бус, зерни, черни, скани. Был уничтожен оплот городской демократии-веча, были нарушены торговые связи с Западной Европой, русская торговля повернулась лицом на восток.

Замедлилось развитие сельского хозяйства. Неуверенность в завтрашнем дне и возросший спрос на меха способствовали повышению роли охоты в ущерб земледелию. Произошла консервация холопства, исчезавшего в Европе. Рабы-холопы оставались главной силой в собственных хозяйствах князей и бояр вплоть до начала ХVI века. Застойным было состояние земледелия и форм собственности. В Западной Европе всё большую роль играет частная собственность. Её защищает законодательство и гарантирует власть. На Руси сохраняется и делается традиционной государственная власть-собственность, ограничивающая сферу развития частной собственности. Термин "государственная власть-собственность" означает, что земля не является, как правило, объектом свободной купли-продажи, не находится в чьей-то полной частной собственности, владение землёй неразрывно связано с осуществлением государственных функций (военной, административной, законодательной, судебной), а государственная власть не может быть чьим-то частным делом.

Промежуточное положение Древней Руси между Западом и Востоком постепенно сменяется ориентацией на Восток. При посредстве монголов русские усваивают ценности политической культуры Китая и арабского мира. Если правящая элита Запада в Х-ХIII вв. в результате крестовых походов знакомилась с культурой Востока как победители, то Русь, имея печальный опыт поражения, испытывала сильное влияние Востока в условиях деморализации и кризиса традиционных ценностей.

В Золотой Орде русские князья усваивали новые, неизвестные на Руси формы политического общения ("бить челом", т.е. лбом). Понятие абсолютной, деспотической власти, с которым русские были знакомы лишь теоретически, на примере Византии, вошло в политическую культуру Руси на примере власти ордынского хана. Ослабление городов создавало возможность для князей самим претендовать на такую же власть и подобное выражение чувств подданных.

Под влиянием специфически азиатских правовых норм и способов наказания у русских размывалось традиционное, ещё родоплеменное представление о карающей власти общества ("поток и разграбление", "кровная месть") и ограниченности княжеского права наказывать людей (предпочтение "виры", штрафы). Карающей силой стало не общество, а государство в виде палача. Именно в это время Русь узнала "китайские казни" - кнут ("торговую казнь"), отрезание частей лица (носа, ушей), пытки на дознании и следствии. Это было совершенно новое отношение к человеку по сравнению с Х веком, временем Владимира Святославовича.

В условиях ига исчезло представление о необходимости баланса прав и обязанностей. Обязанности пот отношению к монголам исполнялись независимо от того, давало ли это какие-нибудь права. Это коренным образом расходилось с сословной моралью Запада, усвоенной Киевской Русью, где обязанности были следствием определённых прав, предоставленных человеку. В России ценность власти стала выше, чем ценность права (до сих пор мы это наблюдаем!). Власть подчиняла себе понятия права, собственности, чести, достоинства.

В это же время происходит ограничение прав женщин, характерное для восточного патриархального общества. Если на Западе процветал средневековый культ женщины, рыцарский обычай поклоняться некоей Прекрасной Даме, то на Руси девушек запирали в высокие терема, оберегали от общения с мужчинами, замужние женщины должны были определённым образом одеваться (обязательно носить платок), были ограничены в имущественных правах, в быту.

Зависимость от монголов, широкие торговые и политические связи с Золотой Ордой и другими восточными дворами приводили к бракам русских князей с " татарскими царевнами", стремлению подражать обычаям ханского двора. Всё это порождало заимствование восточных обычаев, распространявшихся от верхов общества до низов.

Постепенно русские земли не только в политическом, но до определённой степени и в культурном отношении становились частью Великой Степи. По крайней мере у европейцев, вновь познакомившихся с бытом Руси в ХV-ХVII веках, было много оснований именовать эту землю "Татарией". Из-за разницы в темпе и направлении общественного развития в жизни Руси и Западной Европы, имевших в Х-ХII веках сходные формы, к ХIV-ХV векам возникли качественные различия.

Выбор Востока в качестве объекта взаимодействия для Руси оказался довольно устойчивым. Он проявился не только в приспособлении к восточным формам государства, общества, культуры в ХIII-ХV веках, но и в направлении экспансии централизованного государства русского в ХVI-ХVII веках. Даже в ХVIII веке, когда, главным стало взаимодействие России и Запада, Европы, европейцы отмечали склонность России давать восточные "ответы" на "вопросы" Запада, что сказалось в усилении самодержавия и крепостничества как основ европеизации страны 3 1 .

3 . Дискуссия о степени влияния монгольского (ордынского) ига на развитие, судьбу России

В науке споры - обычное дело. Собственно без них и не было бы науки. В исторической науке споры зачастую бывают бесконечными. Таковой является и дискуссия о степени влияния монгольского (ордынского) ига на развитие России на протяжении более двух столетий. Одно время в ХIХ веке было принято даже не замечать этого воздействия.

Наоборот, в исторической науке, а также публицистике последних десятилетий считается, что иго стало поворотным пунктом во всех сферах общественной жизни, более всего в политической, поскольку было остановлено движение к единому государству по образцу западноевропейских стран, а также в общественном сознании, сформировавшим, вследствие ига, душу русского человека, как душу раба.

Сторонники традиционной точки зрения, а это историки дореволюционной России, историки советского периода и многие современные историки, писатели и публицисты, т.е. фактическое значительное большинство крайне негативно оценивают воздействие ига на самые различные стороны жизни Руси. Происходило массовое перемещение населения, а с ним и земледельческой культуры на запад и северо-запад, на менее удобные территории с менее благоприятным климатом. Резко снизилась политическая и социальная роль городов. Усилилась власть князей над населением. Произошла и определённая переориентация политики русских князей на восток. Сегодня не модно, а зачастую считается неуместным цитировать классиков марксизма, но, на мой взгляд, иногда стоит. По словам Карла Маркса " монгольское иго не только подавляло, но оскорбляло и иссушало саму душу народа, ставшего его жертвой".

Но есть и другая, прямо противоположная точка зрения на рассматриваемую проблему. Она рассматривает вторжение монголов не как завоевание, а как "великий кавалерийский рейд" (разрушались только те города, которые, стояли на пути войска; гарнизонов монголы не оставляли; постоянной власти не установили; с окончанием похода Батый ушёл на Волгу).

В конце ХIХ - начале ХХ века в России появилась новая культурно-историософская (историософия - философия истории) и геополитическая теория - евразийство. Среди многих других положений, совершенно новой, чрезвычайно непривычной, а зачастую шокирующей была трактовка теоретиками евразийства (Г.В. Вернадским, П.Н. Савицким, Н.С. Трубецким) древнерусской истории и так называемого " татарского" периода отечественной истории. Чтобы понять суть их высказываний, нужно вникнуть в суть идеи евразийства.

"Евразийская идея" базируется на принципе единства "почвы" (территории) и утверждает самобытность и самодостаточность славяно-тюркской цивилизации, сложившейся в рамках сначала Золотой орды, затем Российской империи, впоследствии СССР. И сегодня, нынешнее руководство России, испытывая огромные трудности в управлении страной, в которой рядом православные и мусульмане, причём имеющие свои государственные образования (Татарстан, Башкортостан, Ингушетия, наконец, Чечня (Ичкерия)) объективно заинтересовано в распространении идеи евразийства.

По мнению теоретиков евразийства, вопреки традиции отечественной исторической науки видеть в монгольском иге только лишь "угнетение русского народа баскаками поганых", евразийцы усматривали в данном факте российской истории в значительной мере положительный итог.

"Без "татарщины" не было бы России" - писал П.Н. Савицкий в работе "Степь и оседлость". В ХI-первой половине ХIII веков культурное и политическое измельчание Киевской Руси ни к чему иному, как к чужеземному игу привести не могло. Велико счастье России, что она досталась татарам. Татары не изменили духовного существа России, но в отличном для них в эту эпоху качестве создателей государств, милитарно-организующейся силы они, несомненно, повлияли на Русь".

Другой евразиец С.Г. Пушкарёв писал: "татары не только не обнаруживали систематических устремлений к уничтожению русской веры и народности, но наоборот, проявляя полную веротерпимость, ханы монгольские выдавали ярлыки русским митрополитам на охрану прав и преимуществ русской церкви".

Развивая эту свою мысль, С.Г. Пушкарёв противопоставлял "татарской нейтральной среде" романо-германский "Дранг нах Остен", в результате которого "прибалтийские и полабские славяне исчезли с лица земли".

Данное преимущество Востока над Западом оценили многие русские государственные деятели того времени. В качестве яркого примера "древнерусского евразийца" Г.В. Вернадский приводил Александра Невского (причисленного, кстати, Русской Православной церковью к лику святых). В противоположность связавшему себя с Западом Даниилу Галицкому Александр Невский, " с гораздо меньшими историческими данными добился гораздо более прочных политических результатов. Князь Александр Ярославович выделил в монголах дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему сохранить и утвердить русскую самобытность от латинского Запада" - так оценивал Г.В. Вернадский "восточническую" ориентацию Александра Невского и его ставку на Орду.

Мысль Г.В. Вернадского углубил другой евразийский историк-Борис Ширяев. В одной из своих статей он приходит к выводу, "что монгольское иго вызвало русский народ из провинциализма исторического бытия мелких разрозненных племенных и городских княжеств так называемого удельного периода на широкую дорогу государственности". "В этой промежуточной эпохе и кроется генезис русской государственности", - констатировал он.

Известный эмигрантский историк и этнограф калмыцкого происхождения Э.Д. Хара-Даван полагал, что именно в эти годы были заложены основы российской политической культуры, что монголы дали покорённым русским землям "основные элементы будущей московской государственности: самодержавие (ханат), централизм, крепостничество". Кроме того "влиянием монгольского владычества русские княжества и племена были слиты воедино, образовав сначала Московское царство, а впоследствии Российскую империю".

Традиционная для России персонификация верховной власти также уходит в эту эпоху. последствие ордынское татарское иго

Монгольское владычество сделало московского государя абсолютным самодержцем, а его подданных-крепостными. И если Чингисхан и его преемники управляли именем Вечного Синего Неба, то русский царь самодержец управлял подвластными ему как Помазанник Божий. В результате монгольское завоевание способствовало превращению России городской и вечевой в Россию сельскую и княжескую/от автора: с современных позиций всё это выглядит печально, но…\

Таким образом, по мнению евразийцев "монголы дали России свойство организовываться военно, создавать государственно-принудительный центр, достигать устойчивости…становиться могущественной "ордой".

По мнению евразийцев, русское религиозное сознание получило значительную "подпитку" с Востока. Так, Э.Д. Хара-Даван писал, что "русское богоискательство"; "сектантство", паломничество к святым местам с готовностью на жертвы и муки ради духовного горения могла быть только с Востока, потому что на Западе религия не влияет на жизнь и не трогает сердца и души своих последователей, ибо они всецело и без остатка поглощены только своей материальной культурой".

Но не только в укреплении духа виделась евразийцам заслуга монголов. На их взгляд с Востока Русь заимствовала также черты воинской доблести монгольских завоевателей: "храбрость, выносливость в преодолении препятствий на войне, любовь к дисциплине". Всё это "дало русским возможность создать Великую Российскую империю после монгольской школы".

Дальнейшее развитие отечественной истории виделось евразийцам следующим образом.

Постепенное разложение, а затем и падение Золотой Орды приводят к тому, что её традиции подхватывают окрепшие русские земли, и империя Чингисхана возрождается в новом обличье Московского царства. После относительно лёгкого покорения Казани, Астрахани и Сибири империя практически восстанавливается в прежних границах.

Одновременно с этим происходит мирное проникновение русского элемента в восточную среду и восточного-в русскую, цементируя, таким образом, интеграционные процессы. Как отмечал Б. Ширяев: "Русское государство, не поступаясь своим основным принципом-православной бытовой религиозностью, начинает применять к покорённым татарскими ханствами испытанный им на себе чингисхановский метод веротерпимости. Этот приём связал оба народа".

Таким образом, период ХVI-ХVII вв. рассматривается евразийцами как эпоха лучшего выражения евразийской государственности.

Евразийская теория взаимоотношений русских и монголов (тюрков) вызвала бурную полемику в среде русских эмигрантских историков. Большинство из них, воспитанных на классических трудах русской исторической школы, не принимали данной трактовки и, прежде всего концепции монгольского влияния на русскую историю. Да и среди евразийцев единства не было. Так, например, видный евразиец Я.Д. Садовский в своём письме П.Н. Савицкому резко критиковал книгу "Наследие Чингисхана в русской империи", вышедшую в 1925 году за "восхваление гнуснейшего и подлейшего рабства у татар". Подобной позиции придерживался и другой видный евразийский теоретик-М. Шахматов.

"Что уж говорить о противниках евразийства вообще". Так П.Н. Милюков противопоставлял аргументации евразийцев свои тезисы об "отсутствии евразийской культуры, общей русским с монголами" и "отсутствии какого-нибудь значительного родства восточного степного быта с оседлым русским". "Апофеоз татарщины" усматривал в евразийской теории видный либеральный историк А.А. Кизеветтер. "Дмитрий Донской и Сергий Радонежский с точки зрения правоверного евразийца должны быть признаны изменниками национальному призванию России", - иронизировал он.

Так или иначе, но несмотря на определённый радикализм и субъективизм, евразийство ценно тем, что в нём дана новая, по сути трактовка взаимоотношений России как с Западом, так и с Востоком. А это, в свою очередь, обогатило теоретическую базу исторической науки.

Идеи евразийцев во II половине ХХ века развил известный учёный Лев Николаевич Гумилёв и другие его последователи. Вот как Л.Н. Гумилёв писал по этому вопросу:

"…Причём целью этого набега было не завоевание Руси, а война с половцами. Так как половцы крепко удерживали линию между Доном и Волгой, то монголы применили известный тактический приём дальнего обхода: совершили "кавалерийский рейд" через Рязанское, Владимирское княжества. А впоследствии великий князь Владимирский (1252-1263) Александр Невский заключил обоюдовыгодный союз с Батыем: Александр нашёл союзника для противостояния немецкой агрессии, а Батый - чтобы выйти победителем в борьбе с великим ханом Гуюком (Александр Невский предоставил в распоряжение Батыя войско, состоящее из русских и аланов).

Союз существовал до тех пор, пока был выгоден и необходим обеим сторонам (Л.Н. Гумилёв). Об этом же пишет и А. Головатенко: "…Русские князья нередко и сами обращались в Орду за помощью и даже не видели ничего зазорного в том, чтобы использовать монголо-татарские отряды в борьбе с конкурентами. Так…Александр Невский при поддержке ордынской конницы изгнал своего брата Андрея из Владимиро-Суздальского княжества (1252). Через восемь лет Александр вновь воспользовался помощью татар, оказав им ответную услугу. Авторитетный князь способствовал проведению переписи в Новгороде (подобные переписи во всех ордынских владениях служили основанием для обложения податями); ордынцы же помогли Александру Невскому сделать сына (Дмитрия Александровича) новгородским князем.

Сотрудничество с монголами казалось князьям Северо-Восточной Руси столь же естественным средством достижения или упрочнения власти, как союзные отношения с половцами-южно-русским князьям ХII века". Думается, стоит прислушаться в этой дискуссии к спокойному и взвешенному мнению известного советского историка Н.Я. Эйдельмана:

"Невозможно, конечно согласиться с парадоксальным мнением Л.Н. Гумилёва (и других евразийцев!), будто монгольское иго было лучшим уделом для Руси, ибо, во-первых, спасло её от ига немецкого, а во-вторых, не могло столь болезненно затронуть самобытность народа, как это произошло бы при более культурных немецких захватчиках. Не верю, будто такой эрудит, как Гумилёв, не знает фактов, которыми его легко оспорить; увлечённый своей теорией, он впадает в крайность и не замечает, к примеру, что силы "псов-рыцарей" были несравнимо слабее монгольских; Александр Невский остановил их войском одного княжества. Отнюдь не восхваляя какое-либо чужеземное владычество вообще, напомню, что монгольское иго было ужасным; что, прежде всего и более всего оно ударило по древнерусским городам, великолепным очагам ремесла, культуры…

А ведь именно города были носителями торгового начала, товарности, будущей буржуазности, - пример Европы налицо!

Ни к чему, полагаем, отыскивать положительные стороны такого ига, прежде всего, потому, что результат прихода Батыя прост и страшен; население, уменьшившееся в несколько раз; разорение, угнетение, унижение; упадок, как княжеской власти, так и ростков свободы.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Образование монголо-татарского государства в результате войн и походов Чингисхана в Китай, Среднюю Азию и на Кавказ. Княжеские разборки и межусобицы на Руси в период ордынского господства. Отношения Галицко-Волынского и Владимиро-Суздальского княжеств.

реферат , добавлен 07.08.2011


Нашествие Батыя и последующие 240 лет ордынского ига на Руси. Государственное устройство, внешние и внутригосударственные торговые отношения Золотой Орды. Борьба русского народа за освобождение. Политические, экономические и культурные последствия ига.

реферат , добавлен 10.06.2012


Особенности древнерусской культуры накануне татаро-монгольского нашествия. Взаимодействие славянской и тюркской культур. Иконопись и храмовая архитектура. Влияние монголо-татарского нашествия и установления ордынского владычества на историю России.

реферат , добавлен 04.10.2016


Причины и последствия удельной раздробленности Руси на рубеже XI-XII вв. Установление, борьба за великое княжение, освобождение от монголо-татарского ига, его черты и последствия. Вторая половина XV - начало XVI века: образование единого государства.

контрольная работа , добавлен 08.11.2010


Исследование особенностей взаимоотношений Руси и Золотой Орды в XIII-XV веках. Утверждение монголо-татарского ига на русских землях. Последствия для внутренней жизни страны. Галицко-Волынская земля после Батыева погрома. Дальнейший внутренний распад Руси.

контрольная работа , добавлен 09.05.2016


Последствия политического дробления Руси, ее положение накануне монголо-татарского нашествия. Установление отношений Русь - Орда, формат этих отношений. Оценка позитивного и негативного влияния монголо-татарского ига на русскую государственность и право.

курсовая работа , добавлен 17.12.2014


Устрой государства в период гнета русских земель монголо-татарским игом. Политика Золотой Орды. Роль Калита в становлении российского государства. Превращение князей в слуг для объединения земель. Политические и национальные задачи московского княжества.

эссе , добавлен 18.11.2014


Причины поражения России от восточных завоевателей. Роль и значение монголо-татарского ига, его отражение в различных точках зрениях ученых, писателей, историков, критиков. Позитивные и негативные последствия для страны монголо-татарского владычества.

реферат , добавлен 10.12.2009


Особенности государственного строя Золотой Орды. Влияние Золотой Орды на развитие феодальных отношений и русской государственности. Характеристика изменений в системе вотчинного управления на Руси во второй половине XIII – первой половине XV вв.

реферат , добавлен 31.03.2016


Киевская Русь в начале ХІІ века, отрицательные и положительные стороны раздробленности. Образование Монгольского государства, объединившего многочисленные племена кочевников-скотоводов и охотников. Установление ордынского ига, его влияние на Русь.